Лицо мужчины, обращенное к ней, все еще отражало сильнейшее сексуальное возбуждение, но в то же время черты его исказились от гнева.
— Пат!..— вдруг закричал он, и голос его заставил девушку испугаться по-настоящему.
Она тяжело дышала, не зная, чего ожидать от разъяренного мужчины, стоявшего в нескольких шагах от нее. Девушка вполне отдавала себе отчет в том, что при желании ему не составит труда просто изнасиловать ее и она ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить это. Она сжала кулаки и приготовилась к сопротивлению. Но внезапно с Грегори произошла метаморфоза. Он словно загнал вырвавшегося на свободу злого духа обратно в бутылку. Патриция не верила своим глазам, но Грегори в считанные секунды преобразился. Черты его лица смягчились. Бешеный жестокий огонь исчез из глаз, неизвестно откуда взявшаяся ласковая улыбка растянула его припухшие от поцелуев губы, и он заговорил с неподдельной нежностью:
— Что случилось, Пат, девочка моя? Зачем ты так ведешь себя? Иди ко мне скорей...
— Нет, — сражаясь со страхом, тихо сказала Патриция. — Этого вообще не должно было произойти, и больше никогда не произойдет.
Заметив, что Грегори снова приближается к ней, она стала прикидывать, как ей прорваться к дверному проему, чтобы в случае чего сбежать вниз по лестнице и выскочить на улицу.
— Но что случилось? — сбивчиво говорил Грегори.— Все шло так... Ведь ты же сама хотела меня... Ты же говорила, что другого мужчины нет...
— Другого мужчины действительно нет, — тихо повторила девушка, вспомнив, что спокойным разговором можно привести в чувство даже умалишенного.
— Тогда в чем дело? — резко и грубо спросил Грегори.— Что за детские игры? Мы же взрослые люди.
— Это никакие не игры. Я вообще ничего такого не хотела, даже в мыслях не могла представить.
— Не хотела? — В Адамсе снова проснулся прожженный циник.— Да брось комедию ломать! Только ради этого ты и заварила всю эту кашу. Будь откровенна с самой собой, а я таких, как ты, насквозь вижу. Чего ради ты пустила меня в дом? Неужели поверила в этот вздор насчет кофе? Не смеши меня!.. Ты с самого начала нашей встречи прекрасно знала истинную причину того, зачем я нужен тебе.
Непоколебимая уверенность, с какой он говорил, заставляла Патрицию содрогаться от обиды и возмущения. Слова летели в нее, как тяжелые камни, но ранили больно не тело, а душу. Она представляла, как выглядит со стороны, и думала, что эта маленькая расхристанная, растерянная женщина должна вызывать одновременно жалость и отвращение. С растрепанными волосами, полуголая, возбужденная, точно вульгарная шлюха, и в то же время беззащитная и маленькая, с глазами, полными слез.