Господи, что я сказала, мысленно спохватилась она, но Грегори уже оскорбился.
— И за свои деньги, дорогая, — голос мужчины звучал угрожающе и цинично,— вы хотите получить товар. Не волнуйтесь, я не собирался подводить вас. Я прекрасно сознаю, что должен вам.
— Извините... Я...— попыталась смягчить ситуацию Патриция, но Грегори не дал ей договорить.
— Вы заплатили, я отработаю.
— Отработаете...— беспомощно повторила она.
— Да, я буду там, где обещал.
Он протянул руку и открыл Патриции дверь так резко, словно хотел показать, как сильно хочет избавиться от нее.
— Я пойду, дорогая, — издевательским тоном говорил он. — Туда, куда захотите. Я буду стоять с вами рядом, буду улыбаться. Буду с вами танцевать. Вы ведь заплатили!.. И никто из гостей не узнает, насколько далек этот пошлый фарс от истины. Каково мое истинное отношение к вам...
Патриции было бы легче, если бы он просто вытолкнул ее из машины. Водопад обидных слов ранил в сто раз больнее. Как оплеванная, она ступила на тротуар, а мужчина моментально захлопнул за ней дверь и рванул с места.
— Грегори!..— в никуда позвала она, наблюдая, как машина уже заворачивает за угол.
Все сложилось, как она хотела, но в душе росла какая-то пустота и безысходность. Вдруг перед глазами ее все поплыло. Ночной пейзаж смазался, словно кто-то пролил воду на картину, написанную акварелью, и Патриция поняла, что плачет.
8
— Вы что, так и собираетесь молчать всю дорогу?
— Прошу прощения, что не принадлежу к категории болтливых попутчиков, — сухо отрезал Адамc, явно давая понять Патриции, что менять стиль своего поведения не намерен.
— Вы просто дуетесь на меня из-за инцидента во время нашей последней встречи! Но вы тогда не так поняли меня, у меня и в мыслях не было обидеть вас. В общем, можете думать что угодно, но, чтобы не портить друг, другу настроение по дороге, давайте будем хотя бы взаимно вежливы.
Патриция достала из сумочки сиреневый шифоновый шарф и повязала его вокруг головы, затянув узлом на затылке, потом надела темные очки и откинулась на сиденье. Машина уже катила по пригороду Лондона, оставляя позади шумный город, суету и нервозность столичной жизни.
Этот день начался для девушки с сюрпризов. Когда Адамc заехал за ней в условленное время, о котором они предварительно договорились по телефону, Патрицию неприятно удивил его внешний вид. Вместо щегольского костюма, в которых она привыкла видеть его, Грегори был одет в линялые голубые джинсы, клетчатую рубашку-ковбойку и синий джемпер, тоже изрядно ношенный. И хотя эта одежда шла ему, как, впрочем, любая, какая-то частица его светского лоска была утеряна безвозвратно. Это был одновременно он и не он, словно его близнец, двойник, но из совершенно другого мира.