Трое вождей, желая взглянуть на войну и сраженье,
Вместе шли, опираясь на копья. Печалился сильно
Дух в их груди. Повстречался им старец, наездник геренский
Нестор, и дух в груди смутил у ахейцев испугом.
Громко к нему обратился владыка мужей Агамемнон:
«Нестор, рожденный Нелеем, великая слава ахейцев!
Что ты приходишь сюда, покинувши бой смертоносный?
Очень боюсь я, чтоб Гектор могучий угроз не исполнил, —
Тех, что высказал раз на народном собраньи троянцев,
Что к Илиону назад от судов он вернется не прежде,
Чем корабли нам сожжет и нас перебьет перед ними.
Так он тогда говорил, и все исполняется нынче!
Горе мне, горе! Ужели и все остальные ахейцы
Злобу питают такую ж ко мне, как Пелид быстроногий,
И не желают сражаться при наших кормах корабельных!»
Нестор, наездник геренский, на это Атриду ответил:
«Да, совершается все, как сказал он, и даже Кронион,
В небе гремящий, не смог бы уже ничего изменить здесь!
Пала ахейцев стена, которая, мы ожидали,
Несокрушимым оплотом и нам, и судам нашим будет.
Те же упорно, не зная усталости, перед судами
Нашими бьются. Нельзя распознать уж, внимательно глядя,
Как и откуда ахейцев испуганных гонят троянцы, —
Так все смешалось в убийстве. И крики доходят до неба.
Следует нам обсудить, как дальше все дело устроить,
Если помочь еще можно умом. Но мешаться в сраженье
Я б не советовал вам: для раненых бой невозможен».
Снова ответил ему повелитель мужей Агамемнон:
«Раз уж, Нестор, сраженье идет при кормах корабельных,
Раз оказались без пользы стена, как и ров, на который
Столько трудов положили данайцы, который, — все ждали, —
Несокрушимым оплотом окажется им и судам их,
То очевидно, — Зевесу сверхмощному стало угодно,
Чтоб от отчизны вдали здесь бесславно погибли ахейцы.
Знал я — некогда Зевс защищал аргивян благосклонно,
Знаю теперь, что троянцев подобно блаженным бессмертным
Он прославляет, ахейцам же силу и руки ослабил.
Что же! Давайте-ка дружно исполним все то, что скажу я!
Все корабли, что стоят ближайшими к берегу моря,
Стащим с места сейчас же и спустим на волны морские,
На якорях высоко укрепим их, безлюдною ж ночью,
Если тогда до утра нападенье троянцы отложат,
Стащимте на море так же и все корабли остальные.
Нет никакого стыда убежать от беды даже ночью,
Много лучше хоть бегством спастись от беды, чем погибнуть».
Мрачно взглянув на него, отвечал Одиссей многоумный:
«Что за слова у тебя чрез ограду зубов излетели!
Лучше б, несчастный, начальствовал ты над каким-нибудь войском
Робких, ничтожных людей, — не над нами, которым уж с детства
Жизнь проводить предназначил Кронион до старости самой