Самми присела на кровать рядом с ней и обняла ее одной рукой.
— Что случилось, дорогая? Отчего ты так несчастна? Я просто пошутила — я думала, что тебе нравится здесь, в Лондоне.
— Я не могу здесь писать.
— Пожалуй, тебе бы неплохо немного отдохнуть от работы.
— Нет… Она мне нужна.
— Но разве тебе не доставляло удовольствие выезжать с Люси? А прогулки по парку, танцы и цветы, которые тебе прислали?
Прогулки, цветы… Джонатан с розой из ее букета в петлице… Джонатан, подхвативший ее, когда она выходила из его фаэтона… Джонатан, который…
Миранда разразилась слезами.
— Что ты, родная? Кто тебя обидел?
В крепком объятии рук, утешавших ее с детства во всех ее горестях, Миранда рассказала о том, как изменился к ней Джонатан, как она думала, что он примирился с ее работой, о его разговоре про домик в Танбридж Уэлс, о намеках — как она думала — на то, что хочет на ней жениться.
— А вместо этого, — прорыдала она Самми в плечо, — он хотел, чтобы я стала его любовницей!
Самми была глубоко шокирована тем, что рассказала ей Миранда. Капитан Мюррей всегда производил впечатление джентльмена, пусть даже он и не одобрял творчества Миранды, что казалось ей довольно странным, но все же доступным пониманию. Есть такие мужчины, которые хвастаются тем, что в жизни не, открыли книги, и которые, без сомнения, сочли бы писательский труд напрасной тратой времени, неподходящим занятием для леди. Видимо, он из таких.
Но это… это совсем другое дело, если только Миранда не истолковала его слова неправильно. Возможно, она ошиблась?
Может, он сделал ей совсем другое предложение — предложение выйти за него замуж. Но конечно же, Миранда, как бы уединенно она ни жила, пока писала, поняла бы разницу.
— Ты уверена, что правильно поняла его?
— Совершенно уверена. Он начал с того, что предложил домик, потом лошадей, наряды, драгоценности…
— Но он мог предлагать все это, не имея в виду того, что…
— Если бы такое предложение не сопровождалось заявлением, что он не желает, чтобы его подружка привечала других мужчин. — Миранда безутешно попыталась удержаться от слез. — Ах, Самми, когда он это сказал, мне захотелось умереть.
Миранда была права! Заявление, подобное этому, никак иначе не истолкуешь.
— Надеюсь, ты сказала ему…
— Я не смогла… я только потребовала, чтобы он немедленно отвез меня домой. Я знала, что если попытаюсь сказать хоть что-нибудь еще, то не выдержу. А мне ни за что не хотелось, чтобы он получил удовлетворение, поняв, какую глубокую рану мне нанес. Но подумать только, что он мог предположить обо мне такое! Мы должны немедленно уехать отсюда. Я не могу больше его видеть.