Калябин синеет от злости.
Мозговой. Ну-ну, не волнуйтесь, дорогой коллега. Я не такой человек, чтоб отбирать кусок у ближнего, я не гад какой-нибудь.
Калябин (подходит, колеблясь). Я полистаю. (Протягивает руку к рукописи.)
Мозговой (поиграв, отдает рукопись). На здоровье.
Калябин, не отрывая глаз от рукописи, возвращается на свое место. Мозговой, проводив его взглядом, подходит к окну. Задумчиво ковыряется в стекле. Тем временем Калябин с озабоченным видом выходит. Через некоторое время Мозговой поворачивается.
Мозговой (к Анатолию). А где Калябин?
Анатолий. Наверно, пошел к профессору посоветоваться.
Мозговой. Да-да, конечно, дело серьезное.(Подмигнул Анатолию, и разом переменившись, многозначительно добавил.) Очень серьезное. (Пауза.) А вы, Толя, не заметили - рукопись пахла сиренью?
Анатолий с недоумением смотрит на Мозгового.
Мозговой. Да, именно сиренью. Я вам открою секрет - наш профессор сирени не переносит. Поэтому в мае-июне он всегда старается в командировку куда-нибудь подальше. (Мечтательно.) Эх, май, июнь! Это наша весна. Ну ладно, не будем отвлекаться. Ситуация очень серьезная. Надвигается юбилей Петра Семеновича, не за горами выборы в академию, и вдруг - этот изобретатель. Тут все может быть испорчено. Так бывает, Толя: все вроде нормально, все катится как по накатанной дорожке, и вдруг маленькое препятствие, щепка на дороге, и пошло все под откос со свистом.
Анатолий (в недоумении). Не понимаю.
Мозговой. Как же вы не понимаете. Ведь вся теория нашего дорогого профессора основана на том общеизвестном факте, что у Сатурна девять спутников, улавливаете, не восемь, не десять, а именно девять! А тут появляется народный умелец и предсказывает десятый.
Анатолий. Господи, да это ж все не серьезно - графомания.
Мозговой. Э-э-э, зря вы так легкомысленно. Я вам случай один расскажу. Было это несколько лет назад. Тоже появилась рукопись, сначала она ходила по институтам, ее, естественно, шпыняли туда-сюда, в конце концов изобретателю это надоело и он подался в высшие инстанции, прямо в президиум Академии наук. Ну, люди там серьезные, занятые, не выдержали да и послали его ко всем чертям, в письменной форме, конечно, интеллигентно. Вроде все и утихло. Прошло некоторое время, появляется в президиуме человек и спрашивает на вахте, где, мол, такой-то секретарь академии принимает. У него, естественно, спросили, вы, мол, по личному вопросу или по служебному? Тот отвечает - по личному. Как раз в этот день по личным вопросам и принимал секретарь. Посмотрели на него, вроде выглядит нормально, в руке скрипку держит, ну и пропустили. Посетитель очередь спокойно выстоял, зашел в кабинет и спрашивает: вы, мол, такой-то, письмо подписывали? Академик-секретарь (кстати, смешно как звучит, будто птица секретарь), да, вот, значит, эта птица, ничего не подозревая, и признается, что мол, да - я подписывал, и приглашает гостя садиться. А гость не садится, кладет на стол ящик, открывает его, достает оттуда двухстволку и, не обращая никакого внимания на возражения секретаря, в него из двух стволов и пуляет. Заряд кабаний и, конечно, насмерть. Вот какой поворотец, Толя. Вот какие люди нервные пошли.