Она вцепилась в конверт дрожащими пальцами и сразу поняла, что нашла нужную вещь. Негативы и снимки...
В следующий момент в комнате вспыхнул куда более яркий свет мощного фонаря, показавшегося Гвен едва ли не прожектором, и могучие руки обхватили девушку, лишив возможности не только двигаться, но и дышать.
Обезумевшая от ужаса, она не понимала и половины испанских слов, грохотавших у нее над ухом. Она вообще понимала только одно: Лиззи не зря волновалась, и шантажист действительно опасен. А значит, надо сражаться!
Она всегда была довольно спортивной девушкой, даже ходила на курсы по самообороне, но железные объятия, сдавившие ее, исключали всякую возможность применить хоть один прием — даже если бы она хоть один прием могла вспомнить. Гвен извивалась, беспомощная и бессильная, не видя лица своего противника, не понимая, что происходит... Силы покидали ее.
— Пожалуйста... Отпустите меня...
— Англичанка! Женщина!!!
Возглас донесся из другого угла комнаты, и Гвен едва не умерла от ужаса. Нападавших, было двое!
Непосредственный противник хмыкнул.
— Что женщина, я уже заметил.
Гвен поникла в стальных руках, на секунду полностью обессилев...
Интересно, когда ее хватятся? Родители на экскурсии на материке, вернутся только завтра, безутешная Лиззи пытается забыться на танцах, а это процесс долгий...
— Барышня, я собираюсь отпустить вас, только не вздумайте убегать — все равно ничего не выйдет.
Она кивнула, хотя собиралась все сделать с точностью до наоборот. Железные руки поставили ее на пол и разжались. Гвен медленно повернулась.
Не зря во всех романах красавицы влюбляются в пиратов и разбойников!
Тот, кто держал ее секунду назад, обладал не только стальными мускулами и широкой грудью атлета. Он был высок, сложен как античный бог, темноволос... Худощавое лицо аристократа и пирата, высокие скулы, волевой подбородок... Форма тонкого, изящно вырезанного носа выдавала наличие древней мавританской крови, рот был одновременно чувственным и жестоким. Синие глаза по контрасту с тёмными, почти черными, волосами смотрелись убийственно!
Все лицо разбойника представляло собой странное и чарующее сочетание острых углов, резких черт — и мягких чувственных линий.
Немыслимые синие глаза беззастенчиво окинули взглядом фигуру Гвен. Чуть хриплый баритон — не голос, а мечта! — произнес с нескрываемым презрением:
— Итак, сеньорита, где же наш друг Гонсалес?
Действительно, где он? И кто он такой?