— Зря вы так рискуете, — довольно проурчал рыцарь, неизвестно что имея в виду: передвижение без трости или ее поцелуй. — Позвольте все же отнести вас в ванную. Обещаю, что не буду приставать. Хотя, конечно, я бы мог помочь вам раздеться.
— Мне кажется, это было бы чрезмерно любезно с вашей стороны. Как-нибудь в другой раз. Я сама справлюсь.
— Это обещание? Или просто так, к слову пришлось? Я про «другой раз».
— С вами трудно разговаривать. Цепляетесь к каждому слову. Это нечто промежуточное, что требует дополнительного обсуждения. И давайте все же изменим позицию. Спустите меня на пол. Не могу же я весь день находиться у вас на руках. Мне вполне достаточно будет вашей поддержки.
Он как-то безрадостно вздохнул и без особого энтузиазма отпустил ее. При этом его рука оказалась почему-то у нее на бедре, с последующим смещением в область спины. Даже, пожалуй, ниже спины. Вторая рука переместилась в тот же район. Он как бы продолжал удерживать ее от падения, используя в качестве опоры свое собственное тело спереди и обе ладони сзади. Она почувствовала себя как гусеница-шелкопряд, завернутая в кокон. Уютно и надежно упакованной и при этом лишенной самостоятельности действий.
Как тут же выяснилось, она оказалась прижатой к весьма экспансивному мужчине. Его широкая грудь почти сразу же начала бурно вздыматься, стоило ее мягким полусферам впечататься в эту гранитную твердость. Он притянул ее бедра к себе, и она ощутила, как наливается внизу живота его увесистое мужское достоинство, весьма ощутимо проявляя себя, упираясь прямиком в то место, куда предназначено природой. А что будет, если она предстанет перед ним во всей своей красе? В качестве почти обнаженной натурщицы?
Сама Кристель тоже не осталась в стороне от этого процесса. То ли травма оказалась не настолько серьезной, чтобы воспрепятствовать проявлению чувств? То ли эмоции оказались настолько сильными, что заглушили болевые ощущения? Кристель слегка потерлась о его грудь затвердевшими сосками, чувствуя, как приятная теплота кругами расползается от этих сосков по всему телу. И как навстречу этому потоку наплывает встречная волна, еще более сильная, снизу, из увлажненной расщелины, прямо от того места, где она соприкоснулась с массивным инструментом любви. Боже, как давно никто не держал ее так в своих объятиях. Просто невыносимо давно. У нее начала кружиться голова и размягчаться колени, как будто они были сделаны из воска. Если бы не сильные мужские руки, она бы опустилась без сил на пол, к ногам победителя. Потом Кристель услышала сдавленный стон. Он повторился вновь, еще более явственно, и только тогда она поняла, что это ее собственный голос.