Он кивнул. Но чтобы продолжить, мне его подтверждение не требовалось.
– …и если то, за чем мы шли, действительно столь важно…
– …действительно важно. Даже слишком… – Мы говорили одновременно.
– …то уходи.
– …нет…
– …мы прикроем…
– …я с вами, – твердо заявил подполковник, и я понял, он не уйдет, хотя понимает – в одиночку выбраться из этой передряги ему будет легче. Этот не заблудится. Что-что, а опыта ему не занимать.
– У нас «трехсотый». – Мой Гаврилюк практически ничем не отличался от раненого.
– Я в курсе.
– Если они нас станут преследовать, мы не сможем оторваться.
– Знаю.
– Их чересчур много. – И снова в знак подтверждения, что все понимает, он кивнул.
– Не знаю, что там у тебя, но ты сам говорил, что…
– Не надо… Это я привел вас сюда…
– Что толку, если ты погибнешь вместе с нами?
– …и я вас выведу…
– …уходи…
– Я остаюсь. – Он был непреклонен.
– Как хочешь! – Я смирился, настаивать и дальше не имело смысла. Что ж, может быть, нам еще повезет. Может быть, «чехи» вообще откажутся от преследования…
– Они нас не отпустят. – Он словно прочитал мои мысли.
– Я вызываю артуху.
– Нет! – Я почувствовал исходящую от его слов горечь.
– Почему? – Я требовал ответа. Чтобы лишить себя огневого прикрытия, одного «нет» мне было мало.
– Есть вероятность… есть большая вероятность, что она ударит по нам…
– Почему? – Нельзя сказать, что слова Тарасова явились для меня такой уж неожиданностью. Подспудно нечто подобное я и ждал.
– Не все хотят, чтобы это… – подполковник похлопал себя по груди, – дошло по предназначению.
– Как вы задолбали! – Я возмущенно дернул подбородком. – Когда же вы там разберетесь? – Я не имел в виду сидящего рядом Тарасова, кем бы он на самом деле ни был; я даже не к нему обращался. Копившееся годами негодование на власть предержащую готовилось вырваться наружу. – Враги, кругом враги! – говоря это, я, наверное, весьма горько улыбался, в душе возникла злость и одновременно какая-то детская беспомощность. – Чертовы уроды… Впрямь враги…
– Возможно, чуть позже я расскажу все, но не сейчас… – Подумав о том, «откуда у фешника такое столь внезапно появившееся желание излить душу», я вдруг понял, что подполковник смертельно устал. Устал играть в не им начатую игру. – Тем, кто меня послал, недостаточно знать, что пакет был у меня в руках. – Зачем он мне это говорит? – Да, в случае возникновения какой-либо опасности я обязан его уничтожить. Но чтобы мое задание было выполнено полностью, документы необходимо доставить в целости и сохранности.
– Значит, те, другие… они могут подать команду на нашу ликвидацию только потому, что…