Лицо полковника Асаоки стало серьезным, и он сказал: «Я понимаю, в чем суть вопроса. В настоящее время главные силы японской армии сосредоточены на Южном фронте, где они наносят один за другим удары по англичанам и американцам. В этих условиях у вас возникает, видимо, озабоченность, сможем ли мы выдержать столкновение с советскими войсками на Дальнем Востоке… Так вот, должен сказать, что стратегия Квантунской армии в отношении СССР не изменилась ни на йоту».
Кто-то из корреспондентов заметил, что это все очень абстрактно. Но тут заместитель начальника харбинской спецслужбы возразил: «У меня нет ни малейшего намерения говорить абстрактно… Квантунская армия имеет реальную гарантию того, что война против СССР закончится успешно. Мы уже давно занимаемся разработкой нового оружия с целью применить его в военных действиях против СССР, и вот в последнее время наконец производство его налажено и в количественном отношении. Так что мы можем быть вполне удовлетворены… Теперь остается только совершенствовать качество, но это только вопрос времени».
Услышав о «новом оружии», корреспонденты насторожились. Еще до их отъезда из Японии премьер-министр Тодзио на заседании бюджетной комиссии парламента заявил: «В настоящее время мы заняты разработкой нового оружия». Шла ли речь о том же оружии, которое разработано Квантунской армией и «производство которого налажено»? Услышав аналогичные вопросы корреспондентов, полковник Асаока сказал: «Сейчас как раз самый подходящий момент для того, чтобы показать вам интересный документальный фильм». Затем он подозвал сидевшего здесь же молодого капитана и приказал ему: «Скажи, чтобы быстро подготовили тот фильм».
Так разговор о харбинских трущобах Фудзядяна приобрел новое, неожиданное направление.
Пока корреспонденты, знавшие уже, что фильм будет о «новом оружии», но совершенно не представлявшие, о каком именно, оживленно переговаривались между собой, возвратился молодой капитан. Вслед за ним вошел киномеханик, неся 16-миллиметровый проектор, белый экран и занавеси на окна. Киномеханик и капитан закрыли, потом зашторили окна в комнате и повесили на стену экран. Дело было днем, в августе, и в полутемной комнате сразу же стало душно и жарко, как в бане. Погас свет, на экране сначала замелькали цифры: 8, 7, 6… 4, 3, 2, а затем появился самолет, снятый крупным планом.
Это был состоявший на вооружении Квантунской армии двухмоторный легкий бомбардировщик 99. На его плоскостях ясно различались круги — эмблема японского флага. Наземная команда загружала в самолет что-то похожее на бомбы большого размера и поменьше. Большие «бомбы» имели, скорее, форму бидонов для молока. Непосвященным могло показаться, что грузят сосуды с питьевой водой. «Бомбы» поменьше напоминали по форме деревянный ящик для инструментов. На экране движения людей выглядели неуклюжими и суетливыми. Наземная команда работала энергично. Моторы самолета должны были вот-вот заработать.