Улыбаясь, она обняла его.
— Не умирай, — сказала она, теребя его волосы. — Если ты умрешь, кто доставит меня в космос?
— Джилл, я так хочу тебя, что не могу думать ни о чем другом.
Она легла на спину и притянула его, чтобы он лег рядом.
— Скажи мне, — пробормотала она, — это правда насчет душа… и песка?
— Только насчет душа. — Он посмотрел ей в глаза. — Я лгал насчет песка. Я не знаю. Я никогда не занимался любовью в моей песочнице, а когда я вырос из нее, у меня не было возможности узнать это.
— И сейчас ты не хотел бы испытать этого, старый летчик-испытатель?
Ее рука лежала на его груди, и она могла ощущать сладость биения его сердца. Она притянула его лицо к своему и поцеловала его в губы, потом ее губы отправились в путешествие к его подбородку, перекочевали к уху.
Его слова стучались в ее грудь.
— Ты действительно думаешь, что я привез тебя сюда для этого? — спросил он, и голос его сел от желания.
— Я не знаю, — ответила она, почти теряя сознание от его близости. — А разве это так важно? Разве не важнее то, что мы сейчас здесь, под этим великолепным небом, рядом с потрясающим океаном, на этой песчаной постели, которую Господь Бог изготовил для тех, кто забыл одеяло? — Она смотрела на него с удивлением. — И совсем рядом с автомобильной дорогой, по которой кто угодно, хотя бы дорожный патруль, может проехать и увидеть нас.
Он встал на колени и огляделся вокруг. Его глаза сузились, когда он увидел возвышавшуюся неподалеку от дороги дюну, которая могла служить некоторым убежищем. Он встал и, глядя Джилл в глаза, протянул руку.
Джилл медленно приняла его руку, села, потом встала на ноги. Так, рука об руку, они пошли к дюне. Джейк снял с себя рубашку и расстелил на песке. На его лице появилось странное выражение, когда он сказал:
— Нельзя любить один раз и не любить этого человека во второй раз, как ты считаешь, Джилл?
Она опустилась на песок, не выпуская его руку.
— Я не знаю. А почему ты спрашиваешь?
Она смотрела на его длинную, сильную, хорошо вылепленную руку.
— Потому что я подозреваю, что два воспоминания лучше, чем одно, — прошептал он, садясь рядом с ней.
Она полузакрыла глаза и позволила окружающему миру вторгнуться в ее ощущения — шум моря, звучащий в ее сознании, яркие отблески огня, пляшущего перед глазами. Все было необыкновенным. Она вдруг широко открыла глаза и посмотрела в его глаза, которые были более темными и более голубыми, чем когда-либо, и не мигая смотрели в ее лицо. Потом он наклонился и нежно поцеловал мочку ее уха, и в этот момент она поняла, что будет желать его всю свою жизнь не больше и не меньше, чем в эту минуту. От него исходили колдовские чары, от которых ей никогда не избавиться. Она неожиданно испугалась и стала бороться с собой, чтобы не потерять свой разум.