Интерес Вегана в этом деле был прост и понятен – нажиться на исцелении. С наемника много не возьмешь, а вот с крупных колоний можно урвать неплохой куш. Потому, видимо, они и молчали раньше о лекарстве – держали козырь в рукаве, ждали подходящего случая. Да и вряд ли имперцы испугались кучки каких-то там беженцев. Слишком мощная это структура, чтобы серьезно относиться к подобным угрозам. Тем более, пилить с Чкаловской до владений Вегана – не ближний свет...
Сейчас Таран думал не о себе. Пожил, как-никак. Другое дело – Глеб. С каждым новым приступом мысли о будущем ставшего родным сына тяготили все больше. Сталкер сжал лямки рюкзака так, что побелели костяшки пальцев, но на лице не дрогнул ни единый мускул.
В гробовой тишине отчетливо зазвучал его хриплый голос:
– Согласен.
Вдоль рядов пронесся дружный вздох облегчения.
– Оповестите свои станции о предстоящем визите. Мастерские, склады, фермы, жилой сектор – смотреть буду все. Счастливо оставаться.
Наемник собрался было уходить, но...
– Еще не все, сталкер, – окликнул Сатур. – Сам понимаешь, у каждой колонии свои... секреты. Своя тактика обороны. Слабые места... Мы должны взять с тебя обязательство сохранять в тайне всю информацию о станциях, не относящуюся к сути вопроса. По-моему, вполне логичное требование, не правда ли, уважаемые?
Веганец оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Делегаты согласно закивали. Безгрешных тут не было. Темные дела крутили везде. Что уж там про Веган говорить... Скрытные ублюдки...
– Даю слово, – бросил Таран, отчетливо ощутив вдруг, как сильно увяз в ворохе чужого грязного белья.
Сказанного не воротишь. Выбор сделан. И лишь какая-то, свойственная только сталкерам, чуйка подсказывала, что проблемы только начинаются.
Весть об уничтожении колонии Мощного стала для Тарана полной неожиданностью. Казалось, еще вчера они с Глебом мерили шагами булыжные мостовые уютного поселка, общались с приветливыми и по-своему счастливыми жителями, дивились аккуратным клумбам, пестревшим всеми цветами радуги. А теперь этого райского уголка не стало в одночасье. Удивительно, как в человеке уживаются желания созидать и разрушать...
Вести по метро расходятся быстро. Только теперь, узнав о трагедии, сталкер заметил неуловимые на первый взгляд перемены в поведении людей. Казавшиеся такими реальными планы на скорое переселение рухнули, подорвав и без того низкий моральный дух жителей метро. На смену деловой суете пришла апатия, разговоры звучали реже, а лица многих снова застыли масками обреченности; из их взглядов словно выскоблили всякую надежду.