СКРЕЩЕНИЯ
Вначале был Илье, маленький городок по соседству с Шартром, на рубеже провинций Бос и Перш - временное и сугубо частное средоточие Рая Земного. Там веками жила старинная и добропорядочная семья Прустов, основательно укоренившаяся в том краю. Приезжая в Илье на каникулы, маленький Марсель находил старинное французское селение, древнюю церковь, увенчанную колокольней, богатый язык провинций, таинственный кодекс манер и добродетелей, присущий "французам Святого Андрея-в-Полях", чьи лица, высеченные в Средние века над церковным порталом и на капителях, и сейчас еще встречаются - в точности такие же - на порогах лавок, на рынках и в полях.
На протяжении веков Прусты из Илье испытали немало поворотов судьбы. Один из них в 1633 году стал сеньериаль-ным сборщиком податей за сумму в десять тысяч пятьсот турских ливров, которую он обязался ежегодно выплачивать маркизу д'Илье и "всякий год ставить свечу во храме Божьей Матери Шартрской на праздник Сретенья Господня". Некоторые из его потомков стали купцами, другие земледельцами, но род неизменно хранил связи с Церковью, и в начале девятнадцатого века один из Прустов, дед нашего, завел в Илье свечное производство. Там, на старинной улице Белого Коня и сейчас еще можно увидеть дверь дома, в котором родился отец Марселя Пруста - жилища безыскусного и сурового, чьи ступени из песчаника кажутся "высеченной в камне вереницей готических фигур, словно резчик хотел изобразить сцену Рождества или Распятия".
В этом доме родились двое детей - сын Адриен и дочь, вышедшая замуж за Жюля Амио, самого крупного коммерсанта в Илье. Господин Амио держал на площади магазин модных товаров, "куда заглядывали перед мессой, окупаясь в добрый запах сурового полотна". Тетушке Амио после многих заклинаний предстояло впоследствии превратиться для своего племянника, да и для целого света, в тетушку Леонию. Ее дом, очень простой, расположенный на улице Святого Духа, имеет, как и в романе, два входа: переднюю дверь, через которую Франсуаза ходила в бакалейную лавку Камю, и напротив которой помещался дом госпожи Гупий, той самой, что в своем шелковом платье "вымокла до нитки", идя к вечерне, и заднюю, выходившую в крошечный садик, где вечерами, сидя под большим каштаном, Прусты и Амио слышали либо глухое, железистое и визгливое бряканье бубенца для своих, входивших "без звонка", либо двойное робкое позванивание - золотистое и округлое - колокольчика для посторонних.
Адриен Пруст, отец нашего Пруста, первым в своем роду покинул Бос. Его отец, свечной фабрикант, прочил его в священники. Он стал стипендиатом в Шартрском коллеже