И ротный протянул руку молодому лейтенанту. Тот нерешительно пожал жесткую большую ладонь.
— Помню на Финской попали мы между двух огней, — продолжил Боровой, снимая каску вместе с ушанкой, и крепко вытирая платком пот с бритой головы. — Финны ударили с двух сторон из минометов и артиллерии. Мы ничего развернуть не успели, заняли лишь круговую оборону. Много полегло тогда… Вот тоже была мясорубка.
— Я не нашел первый взвод, — откровенно признался Калинин.
— Не мудрено было. Видал, под какую бомбежку попали!
Боровой поднял глаза, заметив кого-то над краем окопа. Он привстал.
— Семен, иди сюда! — крикнул он, махая рукой старшине.
На душе у Калинина полегчало. Ротный не сердился на него! Наоборот, даже был рад, что Алексей остался жив. Этот командир начинал нравится молодому лейтенанту. Вначале он казался суровым и даже слишком. Теперь Алексей понимал, что суровость Борового была вызвана предчувствием серьезного боя. Мясорубки, как он выразился.
…возьми-получи…
Просвистела пуля. Алексей уже перестал пугаться шальных пуль, как он это делал вначале боя. К тому же, Калинин был надежно защищен стенками окопа.
Боровой покачнулся. Алексей, удивленно подняв глаза на ротного, увидел, как тот неловким движением попытался ухватиться за край окопа, но рука соскользнула, и он повалился на землю. Из отверстия на виске Борового сочилась кровь. К ним уже бежали старшина и политрук. Алексей не мог найти слов, чтобы описать выражение на лице старшины, Семена Владимировича. Смесь боли и твердости, тоски и холода. Он оттолкнул Алексея и опустился на колени рядом с Боровым.
Вечер опустился рано и незаметно. Двигаясь по тропинке, вытоптанной в сугробе, Калинин миновал расположение второй роты и очутился перед блиндажом командира полка. Блиндаж сооружали наспех. Солдаты вырыли его в промозглой земле, уложили бревнами, спиленными в лесу неподалеку, и присыпали той же замерзшей землей. По идее, между бревнами и землей должен прокладываться слой мятой глины, толщиной сантиметров десять, но за её отсутствием слой не уложили. Алексей коснулся ладонью среза ствола и вдохнул аромат ели. Это был единственный за сегодняшний день естественный запах, после вони сгоревшей взрывчатки, пылающего топлива и брони.
Калинин преодолел внешнюю дверь и оказался в тамбуре. Нерешительно он постучал во внутреннюю дверь.
— Заходите! — раздалось изнутри.
Алексей открыл дверь и вошел в блиндаж. Тесное пространство помещения должно было освещаться из маленького окошка. Но на улице вечерело, и сквозь него свет не поступал. Поэтому в углах блиндажа стоял сумрак, и лишь посредине он развеивался светом керосиновой лампы. Покатый потолок изнутри был проложен ветвями деревьев. В углу пыхтела маленькая печь, благодаря которой в блиндаже стояло тепло, и создавался какой-то домашний уют.