– Ты много об этом знаешь, и не понаслышке, – заметил ЛинКеТор.
– А ты проницателен. Да. На меня охотились. Неделя кошмара. Сон – урывками и вполглаза. Еда – на бегу, когда придется. Сабли не знали ножен.
– И как ты спасся?
– Убил пятерых, объявивших охоту. Остальные испугались. У меня не хватило бы сил убить шестого, даже самого слабого, но онито этого не знали. Как говорят у нас, я применил магию гнилого понта. Она подействовала. Охота прекратилась. Они дали мне отдышаться. После этого…
– На тебя больше не охотились?
– В открытую – нет. А потихому… ты же слышал Велимира.
– Теперь я по крайней мере понимаю, что послужило поводом к заговору. Властители, как бы мелки они ни были, должны доказать, что поднявшийся против них умрет в любом случае. Если один останется безнаказанным, мало ли что возомнят о себе другие.
Не знаю, кто как, а я больше всего ценю такие моменты – перерывы между боями. Не то, как было у нас с Руи, когда ждешь нападения каждый момент. Такие, какой выпал Хансеру с ЛинКеТором. Все, что от тебя зависело, ты сделал, и пока работают другие, ты находишься в безопасном месте. И хорошо, если рядом есть друг. Лес шумит за окном. Кричит ночная птица, звезды яркими точками заглядывают в окно. Тихо горит огонь в очаге, потрескивают поленья, в комнате полумрак. Хорошо сидеть и разговаривать. Вспоминать, что было с тобой, или просто болтать ни о чем. В такие моменты люди словно бы сбрасывают доспех со своей души, которым закрывают ее от жестокого мира.
Да, меня там не было, но я словно наяву вижу пляску пламени и двух друзей, сидящих на полу. Один – словно луч света в ночи, другой – клок первозданной тьмы. Но все это внешность, а внутри они – как братьяблизнецы. Изначально похожие, только разбросанные жизнью в детстве. И вот, пройдя через годы и испытания, они встретились, вроде бы уже разные, но копни глубже – и вот он, общий стержень, то, что сохранилось в глубине души.
Сверху пробивается свет. Тайви его нужно много. Она уже погрузилась в состояние молитвенного экстаза. Сейчас она словно сливается со всем Миром, чувствует себя его частичкой и ищет среди бесконечного множества других частичек ту, что ей нужна. Я уж не знаю, у всех сильных верой это происходит так или нет. У Хансера это было подругому, но он ведь в этом вопросе полный ноль. Может, потому и получалось у него лишь на небольших расстояниях, что не умел он верить и чувствовать, как сильные верой.
Тайви подняла их утром. Не рано – наверно, мы с Аркадией в это время уже шли на рынок.
– Вставай, сонное царство. Поздравляю, наш подопечный все еще на Земле. Я его чувствую.