– Это кто ему не угодил? – спросил Интар.
– Те дарклинги, что пошли за Хансером.
– Их я прикончил бы бесплатно. А Луи и Гюрза?
– Пусть живут. Главное – чтобы не вмешивались. У меня есть на примете трое, хорошие бойцы, Луи сдержат.
– Наш союзник даст двух несущих спокойствие, – сказал Интар. – Они удержат Гюрзу. Когда остальные вернутся, они ничего не смогут сделать. В конце концов, мы же его убьем не из злобы, а ради блага домена.
– Многие могут не понять, – возразил Джефер.
– Это не имеет значения, – сказал Олег. – Бордовые обещали три отборных легиона нам в помощь.
– Не пойму – что им сделал Хансер? – вздохнул Чудин.
– Воинство Небесное с ним не смирится, – объяснил Джефер. – Он вступил в союз с друидами и Темной стороной.
– Не он один.
– Да, но проще все списать на покойника. Тогда и остальным будет спокойнее, и вроде бы все приличия соблюдены.
– Короче, виноватый назначен и наказан?
– Если между нами, то именно так. А на самом деле просто убит тот, кто изменил Светлой стороне. Нечестивец, нарушитель закона, тот, кто отдавал приказы убивать братьев из других доменов и Светлых воителей из Воинства Небесного.
– Умеешь ты, Джефер, играть словами.
– Тебе чтото не нравится, Чудин?
– Нет, что ты. Я не хочу, чтобы меня назначили следующим виноватым. Большая политика – грязная и кровавая вещь. Лучше уж быть тем, кто жертвует, нежели кем жертвуют.
– Тогда я даю сигнал к началу?
– Давай, Джефер.
– Только еще момент, – вдруг сказал Олег. – Гюрзу и Луи возьмем живыми и отдадим бордовым. Пусть посидят под замком годикдругой. Потом вернутся, когда все успокоится, а наша власть будет прочной.
– А они согласятся? – засомневался Чудин.
– А кто у них спрашивать будет?
– Нет, я про бордовых.
– О, почтут за честь. У них и к этим двоим найдется парочка вопросов.
* * *
Ну а мы в это время сидели у Хансера. Та самая комната, в которой все началось. Та же аскетическая обстановка, бутылка водки, совсем как двое бродяг из нижних кварталов Города Ангелов. Мы пили за Орсо, Рудовоя, Аркадию, Болеслава, Этельреда, Дагера, Ярославу и многих других, о ком нынешний Совет предпочел бы не вспоминать, о ком мы не могли забыть. Их лица все так же стояли у нас перед глазами. У каждого были тысячи недостатков, но это – ерунда, никто не свят. Зато они не кривили душой, не искали оправданий своим ошибкам, они шли за тем, во что верили. И хотя бы за одно это их стоило помянуть добрым словом.
В любой победе есть привкус горечи потерь. И в заключенном мире этой горечи еще больше: ведь те, кто убивал наших, теперь придумают какоенибудь благовидное объяснение, а мы кивнем и проглотим его. И не потому, что память у нас коротка. Просто война – это новые смерти, которые не вернут ушедших. Месть рождает только месть. Она не несет за собой никакой справедливости.