Неприятно пораженная своей неспособностью замаскировать мысли, Рина поспешила подвести под разговором черту.
За часом проходил час — Мигель не возвращался. Даже не звонил. И тогда Рина не выдержала. Злость и обида переполняли ее, но мысль о ребенке, не покидавшая ни на минуту, подталкивала к действию. Он должен узнать. Он должен понять, что совершает огромную, страшную и непоправимую ошибку, собираясь жениться на другой. Она должна предупредить его, пока еще не поздно, пока роковой шаг еще не сделан.
Если же известие о предстоящем отцовстве никак не повлияет на его брачные планы, то… Нет, о таком варианте развития событий ей не хотелось и думать.
Мигель снял трубку после четвертого звонка.
— Гомес, слушаю.
— Это Рина.
Молчание.
— Нам нужно поговорить.
Снова молчание. Потом:
— Нам не о чем разговаривать.
— Ошибаешься. Мне есть что сказать.
Пауза.
— Все кончено, Рина. Что прошло, то прошло.
Все кончено? Он обошелся с ней, как со вчерашним мусором! Она едва не задохнулась от гнева, но удержала рвущийся из горла крик.
— Не все. Нам надо поговорить. Ты не можешь отказать мне в этом, Мигель.
На этот раз Рина не стала нарушать затянувшееся молчание. Наконец из трубки донесся тяжелый вздох.
— Хорошо. Встретимся в баре «У Керри». В час.
Бар? Не самое лучшее место для разговора на щекотливую тему, да и выходить из дома ей не хотелось.
— Я бы предпочла, чтобы ты пришел сюда.
— Нет.
Она скрипнула зубами, но спорить было бесполезно.
— Ладно. — В конце концов, может быть, это и к лучшему. По крайней мере он не решится совершить убийство на глазах у свидетелей, с мрачным юмором подумала Рина.
Мигель положил трубку, поднялся из кресла и подошел к окну. Билет на рейс до Буэнос-Айреса уже лежал у него в кармане. Контракт в Хьюстоне был подписан, так что в Штатах его сейчас ничто не удерживало. Да он и не хотел оставаться здесь, особенно в Нью-Йорке.
Боишься, шепнул внутренний голос.
Мигель раздраженно побарабанил пальцами по подоконнику. Он привык смотреть правде в глаза, а правда заключалась в том, что его тянуло к Рине.
Почему? Чем она так пленила его? Почему прошедшие после расставания часы стали мучительной пыткой? Почему рука сама тянулась к телефону? Однажды он даже набрал ее номер, но, слава Богу, успел вовремя нажать на рычаг.
Он вырос в семье, где главным достоинством мужчины считалась верность слову. На первом месте у мужчины долг, учил его отец. Долг в первую очередь перед семьей. Отец Мигеля никогда не изменял долгу. Он остался верным жене, которая вот уже тридцать лет страдала тяжелым заболеванием сердца. И когда-то он пообещал умирающему другу, что позаботится о его дочери, тогда еще юной девушке по имени Рафаэлла.