— Малкольм прав. Если уж ты решила поговорить с этим негодяем, то лучше сделать это здесь.
Терпение Мигеля явно иссякало, и Карина видела, что переполнявшее его раздражение вот-вот прорвется. Как странно — они не виделись несколько месяцев, а она по-прежнему может читать его как по книге. Впрочем, это открытие вовсе не доставило ей никакого удовольствия. Скорее наоборот.
— Пожалуй, мы… я так и сделаю. Поговорим здесь. — Она произнесла это твердо, показывая, что решение принято, и другие варианты отпадают.
Ей показалось, что Мигель облегченно вздохнул. Возможно, натолкнувшись на неожиданное сопротивление, он уже и не надеялся на благоприятный исход.
Супруги удалились, причем Эрика еще успела наградить Мигеля предостерегающим взглядом, а Малкольм ободряюще поцеловал сестру в щеку. Дверь за ними закрылась. Бывшие любовники остались наедине. На какое-то время в комнате повисла гнетущая тишина, нарушить которую никто из них не осмеливался. В конце концов Карина шагнула к дивану, но Мигель поймал ее за руку.
— Отпусти меня.
Он словно вышел из гипнотического состояния и первым делом постарался поймать ее взгляд.
— Ты изменилась.
— Естественно.
— Подстриглась.
— Так удобнее.
— Тебе идет.
Она пожала плечами. К чему все эти разговоры? Он знал ее лучше, чем кто-либо другой. Он видел ее в самых разных ситуациях: собранной и слегка взволнованной — перед выходом на сцену, усталой и счастливой — после удачного выступления, сонной и растрепанной, ласковой и нежной…
— Мне нравится.
Ему нравится. А кто он такой, чтобы говорить ей это? Какое он имеет право любоваться ею и рассыпать комплименты? У него есть жена — пусть перед ней и старается.
— Мне наплевать.
Это его задело. Губы сжались в тонкую линию, брови сдвинулись, на скулах проступили желваки. Кого-то эти признаки надвигающейся бури могли напугать, но не Карину.
— Полагаю, ты прилетел не для того, чтобы поинтересоваться, все ли у меня в порядке. Давай не будем терять время. Что тебе нужно?
Мигель кивнул и отпустил ее руку. Они сели — она на диван, он в кресло. Теперь их разделял низкий кофейный столик с тонкой высокой вазой, в которой, склонив голову, доживала последние часы белая роза.
Поднявшийся за окном ветер бросил в стекло несколько крупных капель дождя. Карина поёжилась.
— Тебе холодно? — заботливо спросил Мигель.
— Нет.
Тем не менее Мигель поднялся и, сбросив пиджак, бережно накинул его на плечи Карины. Она попыталась оказать сопротивление, но он, как всегда, сделал то, что хотел.
— Не упрямься.
Пиджак хранил его тепло и его запах, и у нее вдруг возникло ощущение, что это сам Мигель обнимает ее своими крепкими руками. Ощущение было настолько сильным, что Карина на мгновение закрыла глаза. Сколько раз они садились вечерами у камина в их нью-йоркской квартирке, согреваясь близостью друг друга, впитывая атмосферу покоя и благополучия.