Перед глазами Карины появилась вдруг странная картина: два несущихся друг другу навстречу поезда. Она знала, что они вот-вот столкнутся, но испытывала не страх, а некий восторженно-благоговейный ужас. И в тот момент, когда поезда уже выскочили на прямой участок, в мозгу у нее что-то щелкнуло.
Она пришла в себя на широкой двуспальной кровати в комнате Мигеля, который бережно растирал ее мягким полотенцем. Его смуглая кожа в приглушенном свете прикроватной лампы казалась медно-красной.
Увидев, что она открыла глаза, он улыбнулся.
— Не волнуйся, с тобой все в порядке.
Она недоверчиво покачала головой.
— Я потеряла сознание. Со мной никогда ничего подобного не случалось.
— Ничего особенного. Женщины нередко падают в обморок в подобных ситуациях.
Она ощутила укол ревности.
— Похоже, у тебя большой опыт по этой части.
Мигель покачал головой и посмотрел на нее уже совершенно серьезно.
— Тебе не о чем тревожиться. У меня никого не было с тех пор, как появилась ты.
— Откуда же… — Карина прикусила язык, но было уже поздно.
Мигель пожал плечами.
— Откуда я это знаю? Милая, мужчины тоже читают определенные журналы. В наше время тайн уже не существует. — Мигель отложил полотенце.
— Спасибо, — прошептала она.
Он погладил ее по плечу, и прикосновение отозвалось сладкой истомой, растекшейся по телу, как растекается свежий, пахучий, только что собранный мед.
— Это мне надо благодарить тебя. Ты не представляешь, что я чувствую, когда ты дотрагиваешься до меня. Во мне будто вспыхивает огонь. — Он прикрыл ее одеялом и выпрямился.
— Мигель?
— Ты ведь хочешь поспать, да? Не стану тебе мешать.
Она протянула руку.
— Разве ты не хочешь остаться?
Мигель рассмеялся и, наклонившись, крепко сжал ее пальцы.
— А разве ты не видишь?
Взгляд Карины скользнул по его обнаженной груди и наткнулся на обмотанное вокруг пояса полотенце. Глупый вопрос.
— Я хочу любить тебя днем и ночью, но я никогда не возьму то, что ты не захочешь дать сама.
Такого ответа она не ожидала. С его стороны было бы естественным закрепить одержанную в ванной победу. Ей казалось, что его план состоит именно в том, чтобы обольстить ее. Если его намерения были именно таковы, то что-то изменило их. Что? Карина не знала, но была тронута. Мигель отказывался пустить в ход свое самое сильное, безотказно действующее оружие. Он предоставлял ей выбор.
Такая смена тактики дала ему неожиданное преимущество, поколебав ее решимость сопротивляться. Что толку сидеть в окопе, если противник не наступает? Инициатива переходила к ней. Карина хотела его не меньше.
Она потянула за край полотенца, и оно мягко, словно неохотно сползло на пол.