Если бы мы в перчатках дрались, то ничего бы не было, но голым кулаком в это место угодить неприятно – можно кисть сломать, и Павел болезненно сморщился, убрав руку и на мгновение открывшись. Мне удалось пробить ногой сбоку ему под колено, удар, слегка сотрясший его и заставивший ловить равновесие, после чего получилось сократить дистанцию и левой рукой воткнуть прямой удар вразрез, разбив ему губы. А вот правую мою руку, пошедшую следом на «раз-два», он потрясающе ловко поймал в захват, поднырнув под нее, и, закручивая меня вокруг самого себя, провел через подножку.
Что-то подобное мне встречалось раньше, поэтому я успел захватить его за корпус и потянуть следом, выгибаясь эдакой неуклюжей «мельницей», сбивая с приема и просто переводя драку на землю. Мы тяжело грохнулись в пыль, толпа заорала, засвистела, а кабатчик подскочил ближе, встав на колено, следя, чтобы никто запретными приемами не пользовался.
Павел рывком вывернулся из моего захвата, попутно успев засадить мне по печени, да так, что я лишь охнул и чуть дыхание не потерял. Пока приходил в себя, он уже навалился на меня сверху, расставив ноги для надежной опоры и отжимая локтем мою голову назад, по ходу несколько раз кулаком приложив мне по физиономии, удачно очень, вынуждая закрыться.
Вынуждая, но не вынудив, потому что тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: начни я закрываться – и он меня так здесь и забьет, в такой-то позиции. Завяжет руки, добавит по корпусу, по открытой печени и в солнечное, потом опять по голове, а колотуха у него как кувалда, – и все, тут бою и конец. И вместо защиты я лишь втянул голову в плечи, пытаясь принимать выбивающие из глаз искры удары лбом и скулой, и сделал главное – захватил двумя руками его левую руку, опорную, ту самую, что давила на шею, а ногой, подтянув ее к самой голове, захватил его голову. И рванул изо всех сил, стараясь перевернуться на бок, одновременно распрямляясь, отжимая его ногой и не давая убрать голову.
Я увидел, как лицо противника изменилось с уверенного на испуганное. Он точно не ожидал такого, промедлил мгновение – а именно этого я и ждал, и это было уже моей «коронкой», – дав мне возможность захватить его конечность основательно. И когда я потащил его руку на излом, зажимая уже под мышкой и наваливаясь всем корпусом на рычаг, он отчаянно попытался разорвать захват, подставившись окончательно. Я сумел задействовать и вторую ногу, зафиксировав противника уже в мертвом замке, из которого не вырвешься. Он даже бить меня не мог в той позиции, разве что по ногам, чего я сейчас даже не чувствовал.