Пять минут третьего.
Он долго лежал в темноте, обдумывая все случившееся накануне и поражаясь итогу всех событий. Эмма выбрала его, а не Рэтчитта. Она больше не любит Рэтчитта. Это, пожалуй, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что же заставило Эмму изменить свое отношение к Рэтчитту? Что произошло, когда Джейсон оставил их наедине?
Ее вчерашние извинения могли иметь какой угодно смысл. За что она просила прощения? Может быть, за то, что пошла на близость с Рэтчиттом и только тогда окончательно убедилась в том, что ее заблуждения на его счет не более чем заблуждения?
Что-то подобное должно было произойти. Джейсон не мог себе представить, чтобы Рэтчитт тратил время на невинные разговоры с Эммой. Это не в его духе.
Но неверность не в духе Эммы. Джейсон чувствовал это, знал сердцем. Нет, какое-то другое событие открыло ей глаза.
И что же она увидела, когда ее глаза открылись? Почему она, определяя свое будущее, предпочла сделать ставку на него, а не на Рэтчитта? Джейсон не смел надеяться, что Эмма обнаружила в своем сердце любовь к нему. На такое мог бы надеяться только законченный идиот. Скорее всего, она избрала для себя меньшее из двух зол.
Он все еще терзался из-за того, как вел себя все дни после возвращения из поездки. Нельзя винить Эмму за то, что она оставила его. Он так ужасно обращался с ней!
Эмма потерлась о его спину, придвинулась ближе и прошептала во сне его имя. Когда она забросила ногу на ногу Джейсона, он пришел в себя настолько, чтобы понять, что Эмма обнажена. После их свадебного путешествия она ни разу не ложилась без ночной рубашки.
А в те дни, в Наруме, он не единожды за ночь поворачивался к ней и будил ее. И ночи их были чудесны. По крайней мере в постели он умел сделать ее счастливой.
Что ж, вот сейчас он повернется к ней… Но его остановила пронзительная боль в руке.
Впрочем, всего лишь на мгновение. Больная рука не могла быть серьезным препятствием на пути его желания. Джейсон решил, что не сможет остановиться, даже если его рука отвалится.
Медленно, осторожно он повернулся на бок. И Эмма, просыпаясь, повернулась к нему.
Пусть она его не любит, все-таки она выбрала его. И она хочет его, ее тянет к нему сильнее, чем к тому человеку. А это означает, что она будет принадлежать ему, Джейсону.
А он уже сделал свой выбор.
Джейсон проснулся на рассвете. Проснулся от боли. Его рука как будто побывала в мясорубке. И голова у него болела, как, впрочем, и все тело. Краем глаза он увидел, что Эмма спит, свернувшись калачиком, как ребенок.
— Ты виновата, — пробормотал он, криво улыбаясь. — Ты меня окончательно вымотала.