Майор Сэндерсон хохотнул.
— Ну что ж, весьма искреннее объяснение. Но я надеюсь, что мы скоро докопаемся до истинной причины. — Завязав бантиком развязавшийся шнурок ботинка, он взял со стола блокнот желтой линованной бумаги и положил его на колени. — Итак, рыба, которую вы видите во сне… Давайте о ней побеседуем. Это всегда одна и та же рыба?
— Не знаю, — ответил Йоссариан. — Я плохо разбираюсь в рыбах.
— А что напоминает вам эта рыба?
— Другую рыбу.
— А что напоминает вам другая рыба?
— Другую рыбу.
Майор Сэндерсон разочарованно откинулся на спинку стула:
— А вы любите рыбу?
— Не особенно.
— Так почему же вы считаете, что у вас патологическое отвращение к рыбам? — спросил с триумфом майор Сэндерсон.
— А потому что они слишком скользкие, — ответил Йоссариан. — И костлявые.
Майор Сэндерсон понимающе кивнул головой, улыбаясь приятной, фальшивой улыбкой.
— Очень интересное объяснение. Но я полагаю, что скоро мы докопаемся до истинной причины. А в частности, та конкретная рыба, которую вы держите во сне, вам нравится?
— Признаться, я не испытываю к ней никаких особых чувств.
— Следовательно, вам не нравится эта рыба? А не питаете ли вы к ней враждебное, агрессивное чувство?
— О, нисколько. В сущности, она мне даже нравится.
— Следовательно, на самом деле вы любите эту рыбу?
— О нет. Я не испытываю к ней никаких особых чувств.
— Но вы только что сказали, что рыба вам нравится, а теперь заявляете, что не испытываете к ней никаких чувств. Я уличил вас в противоречии. Вот видите?
— Да, сэр, кажется, вы уличили меня в противоречии.
Толстым черным карандашом майор Сэндерсон с гордостью начертал в блокноте: «Противоречие». Закончив писать, он поднял голову и сказал:
— Как вы объясните, что вы сделали два взаимоисключающих заявления, выражающих ваши противоречивые эмоции по отношению к рыбе?
— Я думаю, это оттого, что у меня к рыбам двойственное отношение.
Услышав слова «двойственное отношение», майор Сэндерсон радостно вскочил:
— Вы же все понимаете! — воскликнул он, ломая в экстазе пальцы. — О, вы даже не представляете себе, как я одинок: ведь изо дня в день мне приходится разговаривать с пациентами, которые не имеют ни малейшего понятия о психиатрии. Мне приходится лечить людей, совершенно равнодушных к моей работе. От этого у меня возникает ужасное ощущение собственной никчемности. — Тень озабоченности на секунду легла на его лицо. — И я не могу избавиться от этого ощущения.
— В самом деле? — спросил Йоссариан, не зная, что еще сказать. — Но зачем корить себя за пробелы в чужом образовании?