— Слушай, тебе, правда, лучше уехать. Сегодня я обещаю ничего не говорить отцу. А потом, как ты понимаешь, мне нужно обезопасить семью от посягательств Люсьены. Лучше чтобы тебя в это время здесь не было… Для вас с Бианкой так будет лучше.
— Да. Мы завтра уедем. И сразу поженимся.
— Блестяще! Вот и уезжайте. И больше не появляйтесь у мадам Сиси.
— Хорошо. Спасибо, Сильвия.
— За что спасибо-то?.. — Она вдруг подумала о том, что больше всего мучило ее последние две недели. — Слушай, Фрэнк. Один вопрос напоследок. Так, значит, Люсьена узнала об… не от отца? Значит, они с Людвигом давно знали эту историю?
— Конечно. А ты думала, Ник ей рассказал?
— Я жутко обиделась на него, а эта змея стала высмеивать меня буквально каждый день.
— Он что, по-твоему, дурак?
Сильвия покачала головой.
— Слушай, он, наоборот, просил меня никому ничего не говорить о наших с тобой… прошлых делах. Ну не то чтобы совсем не говорить, а так… не сообщать подробности.
— Я поняла. Это очень важно. Хорошо, у меня больше нет вопросов.
— Я могу идти?
— Конечно, — улыбнулась она.
— А улыбка у тебя все та же. Красивая, но робкая. Пока, Сильвия. Желаю тебе настоящего счастья.
Она уже час ходила из угла в угол. Нет! До утра дотерпеть не получится. Надо кому-то рассказать. Надо хоть кому-то рассказать!
Мадам Сиси? Нет, та тогда точно побежит к отцу и все доложит, она давно рвется это сделать. Фрэнк должен сначала уехать, иначе отец второй раз набьет ему физиономию. Первый был пять лет назад.
Алексу? Неизвестно, как он к этому отнесется. А может, он скажет: не хочу я ввязываться в ваши семейные проблемы! И так уже погряз в этих интригах.
Нет, он так не скажет. Не должен сказать. Иначе все, что между ними было, неправда. Иначе нет смысла вообще продолжать с ним отношения, если он отмахнется от нее в такую минуту…
Алекс вошел в комнату, шумно распахнул дверь, благоухая свежим ароматом вечера и своим одеколоном, запах которого нравился Сильвии больше всего на свете.
— Девочка моя, я так соскучился!
Он схватил ее и закружил по комнате. Она зажмурилась и тихо замурчала от счастья, и тут же все тревоги и противоречия отступили.
Сейчас мир состоял только из надежных рук Алекса, из нежных губ Алекса и умиротворяющего голоса Алекса, прервавшего долгий поцелуй:
— Я ехал-ехал, так долго ехал… И все не мог дождаться, когда мы встретимся.
— Я тоже… — Сильвии казалось, что все остальное на свете, как всегда, теряет смысл в его объятиях. — Ты привез мне подарок?
— Какой? Но ты же сказала… Ах, да.
— Привез?
— Конечно. Я — весь твой. Навсегда.