Если не считать Мадера, то Роза успешно одолевала почти все трудности, с которыми сталкивалась во время учебы. А поскольку она отрезала себе всякую возможность снова увидеться с Алеком, то после первой, острой боли оказалось проще прогонять все мысли о нем. Призрак ее ужасного обмана делал маловероятными их дальнейшие встречи в будущем, и это приносило ей хоть и горькое, но все-таки облегчение.
Не без помощи Филиппы Роза обнаружила, что вокруг нее непрерывно бурлит светская жизнь. Филиппа всячески старалась устраивать подруге встречи с мужчинами, а затем предоставляла природе брать свое. Роза была приятно удивлена, как часто новые знакомые просили номер ее телефона, а потом звонили и приглашали куда-нибудь, причем, без всяких усилий с ее стороны. Она не сознавала, что причина крылась в абсолютном отсутствии кокетства в сочетании с яркой, драматической внешностью, которая завораживала мужчин и заставляла их стремиться разрушить барьер ее холодной, отстраненной красоты. Роза выработала себе не похожий ни на кого стиль, опять-таки отчасти под влиянием Филиппы. Она стала одеваться в весьма оригинальном, эфемерном стиле, который не имел ничего общего с общепринятыми уличными фасонами, дерзко смешивая цвета и нарушая все правила. На ней роскошно выглядели остатки ткани и разные причудливые безделушки с дешевых распродаж. Отрастив очень длинные волосы, она делала из них самые фантастические прически и украшала их шарфами или застежками в античном духе. Ее лицо, а в особенности, глаза, отражали новую глубину характера. На вечеринках другие женщины казались рядом с Розой тривиальными, вялыми, неживыми. Такая перемена произошла с ней в результате активного самовыражения, развития ее личности, а не благодаря праздному досугу.
Филиппа очень скоро почувствовала, что ей трудно соперничать с подругой. Ей вовсе не хотелось, чтобы Роза, так, между делом, уводила ее партнеров. А Роза, конечно, была рада тому вниманию, которым пользовалась, но не чрезмерно. Это не казалось ей главным в жизни. Ее артистический темперамент все больше и больше заявлял о себе; она часто забывалась в каком-то экстазе, выполняя очередную работу, и когда это случалось, она не утруждала себя соблюдением социальных условностей, избрав свою собственную дорогу, защищенная мантией уверенности в себе и целеустремленности. Ее имидж больше не беспокоил ее — он сам работал на себя.
Разумеется, мужчины постоянно пытались затащить Розу в постель. К своему удивлению, она отвечала им с забавной отстраненностью, словно ее рассудок и тело каким-то образом пребывали в разводе. И в самом деле, поддаться искушению было делом несложным, так как все мужчины, осаждавшие ее, были опытными и привлекательными. Однако женский интерес к этому у нее отсутствовал. Она сознавала, что, не встреть в свое время Алека, она неизбежно отдала бы свою девственность одному из них, но теперь над этими связями нависала тень компромисса. Они относились ко второму сорту. Мучительные воспоминания были в ней все еще слишком свежи, чтобы понять это, и таким образом, без особых усилий воли, Роза хранила себя нетронутой, а своих поклонников оставляла в разочаровании. Роза номер один, да и Роза номер два стали бы переживать и беспокоиться, что оскорбляют чувства поклонников. А вдруг те сочтут ее фригидной? А вдруг она их как-то завлекала? И в том же духе. А Роза номер три держала себя с невероятной прямотой. Она могла поглядеть очередному поклоннику прямо в глаза и просто сказать «нет». Иногда они отступали, уязвленные, иногда упорствовали. Роза обнаруживала, что ее это на удивление мало волнует. Не раз ее обвиняли в жестокосердии. Это сначала приводило ее в недоумение, а потом, после некоторых раздумий, все больше нравилось. Однако, интересное дело, она заметила, что красивую женщину, в отличие от ее скромной сестры, редко обвиняют во фригидности.