Когда жалкие всхлипы постепенно утихли, Рейдж опустился рядом с ним на колени. Брат улыбался так, что, казалось, еще немного — и щеки треснут.
— Когда ты прилег отдохнуть, мы все сбежались на грохот. Давай пять, папуля. Позволишь мне обучать малявку мордобою?
Зетист пожал протянутую Голливудом руку. Потом рядом присел на корточки Рэт.
— Поздравляю, брат мой. Пусть благословение Девы снизойдет на тебя, на твою шеллан и на твоего малыша.
К тому времени, как подошла очередь Вишу и Буча выражать свои чувства, Зет уже сел и вытер слезы. Господи, ну и рева, распустил сопли. Черт. Хорошо, никто не придал этому значения.
Судорожно вздохнув, он оглянулся в поисках Фури… и увидел близнеца.
За два месяца, что прошли с той ночи в гостях у лессера, у брата отросли волосы и пропал шрам. Но в потухших глазах таилась печаль. Сейчас она была особенно заметна.
Фури вышел вперед, и все притихли.
— Мне, наверное, понравится быть дядей, — тихо сказал он. — Зет, я так рад за тебя, и за тебя… Белла.
Зетист схватил близнеца за руку и пожал ее так сильно, что почувствовал кости.
— Ты будешь отличным дядей.
— А может быть, и вартом? — предложила Белла.
Фури поклонился.
— Быть опекуном вашего малыша — высокая честь.
Фриц уже вовсю суетился, разнося шампанское. Взволнованный догген светился от счастья.
— За это обязательно нужно выпить.
Народ шумел и смеялся, передавая высокие бокалы. Когда очередь дошла до Зета, он посмотрел на Беллу и одними губами сказал:
— Я тебя люблю.
Та улыбнулась и вложила что-то ему в ладонь. Свое ожерелье.
— Всегда носи его с собой, — прошептала она. — На удачу.
Он поцеловал ее руку.
— Всегда.
Внезапно Рэт встал во весь свой огромный рост, поднял бокал с шампанским и закинул голову. Его голос грохнул так, что стены особняка задрожали.
— За малыша!
Вслед за ним и остальные вскочили на ноги, подняли бокалы и прокричали во все горло:
— За малыша!
Этот оглушительный хор, без сомненья, достиг священных ушей Девы-Законоучительницы. Ведь именно того требовали традиции.
«Какой правильный тост», — решил Зет, притягивая Беллу, чтобы поцеловать.
— За малыша! — еще раз завопили домочадцы.
— За тебя, — прошептал он Белле в губы. — Налла.