Рука его скользнула вниз.
— Подожди, — прошептал он.
Он убедился, что она готова, и надвинулся на нее.
— Может быть больно, — предупредил он.
— Я уже делала это прежде, — с дерзкой улыбкой проговорила она.
Он был зол — но только на себя: не он первый нашел ее. Он взглядом приказал ей держать глаза открытыми, потому что ему нужно было знать, что именно она ощущает.
Ее зажатость бросила его в пот от усилий. Она выгнулась под ним, и он продвинулся вперед, говоря ей ласковые слова одобрения и воодушевления. Он призывал ее принять его всего, все больше и больше. Он просунул руку вниз и подтянул ее к себе. Она сомкнула вокруг него ноги, и неожиданно он вошел в нее весь.
Майк был уверен, что прошло уже много времени, когда он сделал первый вдох и откинул влажные волосы с ее лба.
— А теперь перейдем к предварительным ласкам, — сказал он.
Майк нагнулся и взял в рот ее сосок. Теперь пламя сжигало Бет. Майк находил все новые и новые чувствительные места на ее теле, и она сама узнавала их. Он ласкал ее губами, руками и всем телом. Он то ласкал ее, то входил в нее, пока она не начала выкрикивать его имя — и просить его то остановиться, то не останавливаться. Он довел ее до полного безрассудства.
Она сжимала пальцы на его упругих ягодицах, слизывала капли пота с его тела, а он целовал ее долго и упоительно и смеялся.
Когда он оторвался от нее, она дрожала, плакала и хватала ртом воздух — и все-таки улыбалась.
— Я знал, что ты способна на дикую страсть, — сказал он и нагнулся, чтобы прикусить ей ушко. — Я знал, как это будет, и в то же время не имел никакого понятия. Как ты думаешь, мы сможем делать это часто?
Она могла лишь что-то промычать в ответ. Но ее темные от страсти глаза вновь пробудили его, и он вновь вошел в нее, и мир закачался вместе с ними. Взрыв света и чувства, его крик удовлетворения, ее крик радости.
И наконец, когда она содрогалась в его руках перед тем, как сон сморил ее, Майк услышал от нее слова любви, хотя знал, что она уже спит.
Майк во сне, ночью, потянулся к ней, и то, что она безо всякого сомнения откликнулась ему, наполнило его радостью, какую он еще не знал. Он любил ее медленно, не входя в нее, пока она не стала умолять его об этом.
Затем она заснула у него на плече, и тела их смыкались. Он никогда еще не спал так с женщиной — и никогда еще не желал, чтобы она оставалась и утром. Раньше, если он не отвозил женщину домой, то только оттого, что был слишком усталым.
Теперь же он знал, что не сможет даже спать, пока не скажет ей все. Бет внезапно стала для него той частью жизни, без которой жить невозможно. Он закрыл глаза и подумал о том, понравится ли ей Денвер, поскольку у него самого не было желания переезжать. Однако, если она попросит его, поедет. Поедет куда угодно — с ней и с Джереми.