С трудом можно разобрать карандашную надпись (наброски телеграммы):
«Ростов-Дон, поселок Маяковского, Физкультурная, 16. Бородиной.
Встречай 20-9, поезд 21, вагон 8. Илья».
Тут же другие адреса:
«Ул. Чкалова, 11 (или 4), Архивный мост, Менделеева, клуб...».
«Турецкая, 30, № 2, трамвайный парк, контора».
Вот и все. В каких это городах — неизвестно. Возможно, шофер И. Черкасов записывал адреса в тех местах, где ему приходилось бывать по роду службы?
После долгих поисков удалось разыскать Антонину Федоровну Бородину — коменданта общежития завода Ростсельмаш. Да, она жила по указанному в записке адресу, но шофера Илью Черкасова не помнит. Возможно, он был в Ростове и останавливался у нее на квартире. Но за давностью лет короткая встреча выветрилась из памяти.
Тайна «морской посылки» пока остается тайной. Разгадать ее можно лишь с помощью тех, кто знал Илью Черкасова или Н. Нестеренко, кому известно что-нибудь об их судьбе. А может быть, остались живы сами авторы записки, брошенной в море 23 года назад? Кто знает...
* * *
Случается, поиск приводит к самым неожиданным открытиям, о которых даже не подозреваешь. В прошлом году, путешествуя по городам и весям братской Чехословакии, я увидел в селе Бышта под Татрами безымянную партизанскую могилу. Впрочем, не совсем безымянную. На могильном камне значилось: «Партизанка Оля с Дона». И все... Кто она, откуда, в селе никто не знал. Мне рассказали лишь, что она была радисткой, что было ей лет девятнадцать, и познакомили с приметами, записанными в книге регистрации смертей. Вернувшись в Ростов, я написал очерк о безымянной партизанке. А потом... Потом приехала с Маныча старая колхозница Дарья Дмитриевна Иванченко и сказала, что Оля — ее дочь. Она уверена в этом, она ничего не знает о судьбе дочери уже двадцать лет. Приметы были схожими, если бы... Если бы мне не позвонила ростовский врач Валентина Ивановна Первеева и заявила, что Оля, о которой я написал, видимо, ее сестра. Те же приметы, и тоже ничего определенного о судьбе девушки с военных времен.
Я не мог отказаться от поиска, потому что обе девушки — мои ровесницы, а те, кто вернулся с войны, навсегда в долгу перед павшими. Это было нелегко сделать, но каково было мое удовлетворение, когда я с помощью найденных документов сообщил матерям о судьбе их дочерей! Оля Иванченко пала смертью храбрых в августе 1942 года во время Сталинградской битвы и была похоронена в станице Трехостровской-на-Дону. Оля Первеева была активной участницей партизанского подполья в Запорожье, и, попав в руки гестаповцев, не предала товарищей. Она была расстреляна в сентябре 1943 года накануне освобождения города Советской Армией. А третья Оля? Ее нужно еще найти...