«28.4.42. Связи с группой тов. ЕФРЕМОВА нет. Вышедших за истекшие сутки нет».
«3.5.42. Сведений о группе тов. ЕФРЕМОВА нет. В ночь на 3.5 на участок 222 СД из западной группы вышло 7 человек…»[476].
Постепенно стали появляться первые сведения о том, что командарм погиб вместе со своими бойцами и командирами где-то в районе д. Горнево, на границе Калужской и Смоленской областей, и похоронен солдатами противника в селе Слободка, тогда Темкинского района Смоленской области. Последнее известие абсолютно не вписывалось в существовавшие на тот момент взгляды на ведение войны с фашистской Германией, и об этом старались не говорить вслух. Хранить военную и государственную тайну тогда умели: уж слишком жестоким могло быть наказание за ее разглашение.
Однако Сталин не был бы Сталиным, если бы не довел дело до конца, не уточнив все подробности гибели и место захоронения командарма-33. Верховный Главнокомандующий по-прежнему очень болезненно относился к каждому факту попадания в плен военачальников подобного ранга. К тому же крайне неудачно закончившиеся в конце весны — начале лета 1942 года боевые действия Красной Армии под Харьковом, где были окружены и уничтожены 6-я и 57-я армии и армейская группа генерала Бобкина, и севернее Новгорода, в районе Мясного Бора, где попала в окружение и была уничтожена 2-я ударная армия во главе с генералом Власовым, только породили новую волну недоверия вождя к своим генералам.
На начало лета 1942 года не была достоверно известна судьба не только генерала М. Г. Ефремова, но и командующего 6-й армией генерал-лейтенанта А. М. Городнянского, командующего 57-й армией генерал-лейтенанта К. П. Подласа, командующего армейской группой генерал-майора Л. В. Бобкина, заместителя командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко и др. генералов, занимавших должности пониже.
Было о чем задуматься Иосифу Виссарионовичу. А когда поступили сведения о том, что один из его и генерала Г. К. Жукова любимцев — командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант A. A. Власов — объявился у противника и выказал горячее желание бороться «с ненавистным ему сталинским режимом», отец всех народов был просто вне себя от ярости. Так что товарищ Сталин не мог быть спокоен до тех пор, пока не получил достоверных сведений о судьбе командующего 33-й армией.
Не последнюю роль в том, что вождь не верил в смерть генерала М. Г. Ефремова, сыграло сообщение, которое было доложено Сталину Главным разведывательным управлением Красной Армии в конце апреля 1942 года: