Приведу лишь один пример. Некоторые ученые обвиняют нас, писателей, пропагандирующих науку, в том, что мы, нарушая научные принципы, пишем о событиях невероятных, которые не могут быть.
Мой старый друг профессор А. И. Китайгородский не устает восклицать:
— Что вы там пишете? Этого не может быть потому, что этого вообще быть не может...
Что бы вы там ни говорили, а Иисус Христос не мог ходить по воде — потому что этого вообще быть не может!..
Опубликовав высказывание ученого на страницах журнала, мы получили в редакцию множество писем, в которых читатели высказывают свое мнение до поднятому вопросу.
Один молодой студент из Днепропетровска остроумно замечает:
— Глубокоуважаемый профессор ошибается. Если Христа поставить на водные лыжи и придать ему скорость 25 км/ч, господь бог будет запросто держаться на поверхности воды.
А если скорость увеличить до 60 км/ч, лыжи ему не понадобятся и Иисус будет скользить, не проваливаясь, на голых пятках. Сам пробовал... — заключает студент. — Видимо, профессор не учитывает достижений научно-технической революции.
Пусть эпизод смешной, но он очень убедительно говорит об утверждении реальности невероятного.
И второй значительный фактор — своеобразный активизатор восприятия информации — это романтика.
Романтика нерешенной проблемы... Извечная таинственность на пороге нового... Беспрестанный поиск в зоне, окрыленной романтикой неизвестного. Вот что встает сегодня почти обязательным началом в могучем потоке информации, проходящем через человеческое сознание. Потому-то и пользуется успехом журнальный раздел «Антология таинственных случаев». Она нужна, эта антология, потому что она зажигает человеческие сердца и в наш сухой, казалось бы, математизированный век заставляет эти сердца замирать перед неизведанностью прекрасного будущего. Романтику восприятия надо всячески поощрять, а не подавлять.
Однажды мне рассказали коротенькую историю, разыгравшуюся в школе. Рационально настроенная учительница воспитывала детей в духе сугубого реализма.
Волк не смог бы проглотить бабушку и Красную Шапочку — вещала учительница детям. Конек-Горбунок не мог летать по воздуху. И так далее и все в том же духе.
И когда на уроке биологии учительница пыталась рассказать об акулах, на задней парте вскочил мальчик и закричал:
— Акулов не бывает!
Так в ребенке убили романтику необычного, таинственного.
А ведь за этим примером скрывается очень многое.
Встает вопрос: какого типа информация при ее бесконечном изобилии должна поступать к ребенку, входящему в жизнь? Вероятно, в первую очередь необходима не голая констатация информации, а умение разобраться в общем потоке и выбрать то, что действительно необходимо. Сегодня, воспитывая молодежь, надо привить ей склонность к дискуссии, к личному участию в воспринимаемых событиях, которые передаются через информацию. И здесь главным активизатором восприятия должна быть романтика, обеспечивающая реальность восприятия положений, казалось бы, невероятных. Романтика дает своеобразный «эффект присутствия», что сегодня чрезвычайно важно. Этот эффект отсутствует при голой констатации факта, и он возникает тогда, когда восприятие сопровождается романтикой личного участия. И здесь таинственное, неразгаданное, удивительное является самым энергичным стимулятором восприятия.