— Твою ж мать! — уже в который раз за день произнес я, закручивая краны.
Кто-то мне за это ответит. Уже наплевав на сохранность штанин, я прошлепал в спальню. Здесь, как и ожидалось, натянув одеяло до самого подбородка, на кровати сидела вчерашняя шалава. Невинно хлопая ресницами, она подняла на меня свои большие удивленные глаза.
— Так, — рыкнул я.
— Леша, я нечаянно! — залепетала она. — Хотела набрать воды искупаться, и уснула.
— Так, — повторил я. — Ты кто?
— Я? — тон девушки моментально изменился. — Я — Роксана, — произнесла она, грациозно потянувшись.
— Роксана??? — усмехнулся я. — А между ног — Маруся Марусей. Деточка, ты как за все это расплачиваться собираешься? Твоих десяток за ночь здесь знаешь, сколько надо?
— А никак!
— Здрасти, Маруся, приехали! С чего это никак-то?
— А мне еще восемнадцати нету! — ответила пиглица.
— Чего? — удивился я. — Вчера же двадцать два было?
— Мне шестнадцать… с половиной.
— То-то и заметно, — протянул я. — К двадцати двум пора бы сиськи и побольше отрастить.
— Слушай, ты! — воскликнула Роксана, не забыв ладонями смерить размер своего бюста. — Я, знаешь, с кем трахалась?
— Да мне до апельсина. Проваливай.
— Как? Не искупавшись, не накрасившись? — испугалась девочка.
— А ну быстро! — проорал я.
Сообразив, что шутки кончились, малолетняя шалава, схватив в охапку свои вещи, вылетела из комнаты. Еще через секунду ее топот смолк, и о девочке напоминал лишь чулок, свисающий с бра.
Это звездец какой-то! Взяв с тумбочки полупустую бутылку Baccardi, щелчком большого пальца отвинтив пробку, я приложился к горлышку. Через несколько глотков стало заметно лучше. Отдышавшись, я посмотрел на бутылку. До дна оставалось всего пара сантиметров — чего уж там? Задрав к потолку донышко, я влил в себя остатки, и почувствовал себя совершенно замечательно.
Из коридора донесся всплеск воды. Неужели, рискнула за чулком вернуться? Взвесив в руке бутылку, развернувшись, я приготовился метнуть снаряд в лоб надоедливой шлюхи.
Но в дверях стоял совершенно незнакомый плюгавый мужичонка в потертом совдеповском костюме, с очками диоптрий на пять, лысиной, окаймленной редкими волосами и совершенно заурядным, совершенно обычным, невыразительным лицом. Его скулы ритмично работали, перемалывая жвачку, а в руке он держал нечто, завернутое в грязную рваную тряпку.
— Алексей Сергеевич? — уточнил он.
— Я, — согласился я. — А ты — сантехник?
— Не совсем.
Пришедший развернул тряпицу, и на тумбочку, с громким грохотом вывалился ТТшник.
— Здесь, — он указал на шпалер. — Одна. Здесь, — гость распахнул полу пиджака, демонстрируя рукоятку заткнутого за пояс пистолета. — Пятнадцать. Вопросы есть?