— Меня ты сильнее била, — заметил я. — Давай еще раз. Детка, я верю в тебя!
Грабилина кивнула, и ударила еще раз. Глаза чекиста закатились, и он, обмякнув, мешком свалился на пол. Садистка, наклонившись, добавила еще раз. И еще. Аппарат раскололся, рассыпав по полу резисторы и трансформаторы.
— Эй, не увлекайся, — крикнул я.
Девушка, возбужденно дыша, занесла над головой трубку — все, что осталось от телефона, намереваясь добить майора.
— Татьяна! — рыкнул Казанцев. — Отставить!
Фурия замера. Ее глаза постепенно приобретали осмысленное выражение, полная грудь поднималась и опускалась все медленнее и медленнее.
— Извините, товарищ полковник, — произнесла Грабилина, отбрасывая в сторону трубку и приглаживая растрепавшиеся волосы.
— Так, теперь…
Я переступил с ноги на ногу. Причем крайне неудачно — в пятку уколол торчащий из пола гвоздь. До этого я намеревался приказать девчонке оглушить и капитана, но теперь в голову пришла другая, более удачная идея. Тем более, комплекция у офицера была почти такая же, как и у меня.
— Капитан, раздевайся, — приказал я.
— Что? — в один голос воскликнули Татьяна с Валерой.
— Раздевайся, — повторил я.
Сверкнув глазами, садистка начала расстегивать китель.
— Тьфу, да не ты — он, — пояснил я.
Теперь моя мысль стала понятна всем. Капитан снял китель, аккуратно повесил его на спинку стула, потом — галстук, рубашку. Брюки, перед тем как повесить на тот же стул, он педантично выровнял по стрелкам.
— Теперь его, — кивнул я Грабилиной. — Только без фанатизма!
Второго коллегу девушка обработала более профессионально — без фанатизма, с одного удара, невесть с каких времен оставшимся в кабинете пресс-папье. Перехватив пистолет левой рукой, я выдернул правой ремень из висящих на стуле брюк офицера.
— Солнышко, осталась только ты, — улыбнулся я ей. — Ну-ка, развернись… а теперь нагнись.
Попка у нее была что надо. Казанцев пихал меня локтем по ребрам, но большего сделать он уже не мог. Ввязавшись в игру, полковнику оставалось играть до конца, или подписать себе же смертельный приговор. Размахнувшись, я полоснул садистку ремнем по попке. Всхлипнув, упираясь руками в стол, девушка прогнула спинку, выше поднимая свою замечательную задницу. Кожаная петля, со свистом прорезав воздух, второй раз хлестнула Татьяну. Протяжно простонав, она вздрогнула, и почти легла на стол, стараясь дотянуться попочкой до потолка.
— Ты вконец офанарел? — прошипел полковник.
Отведя руку, я в третий раз стеганул извращенку. Грабилина окончательно потеряла контроль над собой. Распластавшись по столешнице, девушка задрала юбку, обнажая края чулок на подвязках, узкую полоску кружевных трусиков и три красных линии на полушариях ее попки. Интересно, где эта садистка достала такое белье в конце восьмидесятых?