– Ага, вот и сестренка-предательница прибежала, – усмехнулся он.
– Я не предательница! – оскорбилась Лада. – И не смейте снова драться!
– Нет, драться никто не будет, – вкрадчиво отозвался Николай. – Я просто задал Артему вопрос о том, что случилось в ту ночь во дворе нашего дома.
– Она тебе наплела, что я там был? – снова скривился в усмешке Артем.
– Нет, Лада здесь вообще ни при чем. Я сам помню. Ты же знаешь, я был там.
Артем молчал и продолжал смотреть на Ладу таким взглядом, как будто именно она была его главным врагом. Слов Николая он, кажется, не слышал. Но едва тот открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как старший брат заговорил:
– Знаю, что был. Только видеть ты меня никак не мог. Потому что не было меня у дома! Наболтала тебе сестренка! Нашел кому верить!
Николай молчал. Лицо его побелело, и Лада вдруг всем нутром ощутила, какое разочарование он сейчас переживает. Ей хотелось крикнуть, что брат говорит неправду, но ее пугал полный ненависти взгляд Артема.
– Где же ты был в ту ночь? – тихо, безнадежно спросил Коля. – Ведь не дома сидел?
– Конечно не дома! – с вызовом ответил Тема. – Только, знаешь, ты моего отца со своим папашкой не ровняй. Неужели думаешь, отец взял бы меня с собой, зная, на какое дело идет? Что, такое в голову не приходило?
Лада, затаив дыхание, уставилась на брата. Она догадалась, что сейчас Артем сказал правду и что он не остановится на этом. Старший брат опустился на кровать, Николай тоже расслабился.
– Отец вообще ни о чем мне не рассказывал, – уткнувшись взглядом в пол, заговорил Артем. – После похорон матери он все время уходил из дому, нас, детей, будто не замечал. Я не знал, что у него на уме. И на всякий случай всюду бегал за ним. Держался сзади, прятался за углами. Сыщик из меня никакой, но отец по сторонам не смотрел. И если замечал меня, то не спрашивал, что я здесь делаю, просто отправлял домой. А я делал вид, что ухожу, а сам продолжал следить. Я очень боялся за него…
Однажды ночью я услышал, как скрипнула входная дверь. Хорошо хоть, заснул в тот вечер не раздеваясь. Вскочил и побежал на улицу. Во дворе увидел отцовскую фигуру. Он что-то нес в руках, я узнал канистру с бензином. Отец ее дня за два зачем-то принес в дом и держал в прихожей. Вроде как для приятеля… Я бежал за ним через весь город, потом по лесу. В общем, я уже догадался, куда он идет. До особняка Мартова пешком от нашего дома – минут сорок. А в лесу в это время суток сплошная темень, шагу не ступить. У отца-то был фонарик, я сперва ориентировался по световому пятну от него. Но потом отстал и окончательно потерял тропу. Полчаса метался по лесу, пока не увидел зарево. Уже когда подбегал к забору, наткнулся на отца. Он брел на тропинке, весь обожженный, в дымящейся куртке. Я потащил его в сторону дома. По пути он наполовину бредил, наполовину рассказывал, что произошло. Так я узнал про женщину с ребенком на балконе. И как отец пытался добраться до них по лестнице, но лестница прогорела. Потом он сказал про мальчика во дворе, который вроде не пострадал. Я упрашивал отца пойти в больницу, но он все повторял, что мальчик его видел и нужно срочно бежать из города. Дальше, думаю, сестренка тебе все уже рассказала.