Он бросил взгляд через портовую дорогу на ближайшие лавки торговцев.
— Богиня часто в последнее время приводит к тебе выгодных торговцев, хозяйка, — сказал он. — Что они принесли?
— Бычьи шкуры! — воскликнула Брота. — Отвратительная вещь! Я не хочу, чтобы мой корабль был полон вонючих шкур!
— Шкуры? — повторил он задумчиво.
Брота сразу поняла. Брота и золото обладали взаимным притяжением.
— Шкуры? — эхом отозвалась она. Разговор приобретал оттенок монотонности.
— Если мы придем в Каср… если я возглавлю сбор — а это еще весьма значительное «если», — тогда, я думаю, шкуры станут там в цене.
— Перевязи? Сапоги? — Она недоверчиво нахмурилась.
— Нечто большее, я бы сказал.
— Седельная кожа? Ты собираешься победить колдунов с помощью кожи, Шонсу?
Он кивнул, улыбнувшись.
Брота, приблизившись, внимательно посмотрела на него.
— Колдуны выгнали из городов всех дубильщиков кож. Здесь есть какая-нибудь связь?
— Ни малейшей.
Брота насупилась. Потом развернулась, кликнула Мату и скатилась по сходням.
Уолли огляделся. С радостью увидел, что Катанджи снова появился на палубе и был теперь уже не так бледен. Уолли окликнул его.
— Получше себя чувствуешь? — спросил он.
Парень одарил его невозможной смесью дерзкой и невинной улыбок.
— Да, спасибо, милорд?
Катанджи, в зависимости от обстоятельств, мог быть ангельски вежливым и дьявольски грубым.
— Мне нужна твоя мудрость, Новичок, — сказал Уолли.
— Всегда к услугам твоим и Богини, милорд, после оказания их своему денежному мешку, конечно.
— Отлично! — сказал Уолли с заговорщической улыбкой. — Госпожа Брота собирается покупать кожи. Я хотел бы знать, сколько она заплатит за них.
— И это все? — ухмыльнулся Катанджи, после чего кивнул и сбежал на берег. Ну, конечно, он мог бы разузнать еще и о подробностях сексуальной жизни дедушки дубильщика, если бы Уолли потребовалось.
Уолли постоял, наблюдая, как его шпион последовал за Бротой. Воинов нигде видно не было. Потом появился Ннанджи, интересуясь, что названому брату потребовалось от его брата настоящего. Подопечный Ннанджи приносил ему массу беспокойства своими явно невоинскими склонностями, приводя своего наставника чуть ли не в отчаяние. Уолли решил ничего не объяснять, опасаясь, что его неправильно поймут.
— Нашел ли ты Адепта Киониюйи? — поинтересовался он.
На лице Ннанджи появилась хмурая складка.
— Кто-то успел раньше, милорд брат. В прошлый их приход в Тау Киониюйи, будучи фактически ривом, отсутствовал на посту, оставив город на попечение сомнительного гарнизона. Это, в глазах Ннанджи, было преступлением против идеалов чести воина. Судя по тому, что вопрос дальше не обсуждался, Уолли понял, что Ннанджи ничего не забыл. В таком случае лучше было бы поговорить о делах сегодняшнего утра.