— В фехтовании — точно, — ответил воин, — и она удивительно быстро выучивает сутры. Не так, конечно, как Ннанджи.
Хонакура ждал, зная, что за этим последует большее.
И оно последовало.
— Ннанджи всегда готов заняться ее подготовкой — он может без конца любоваться ею, — Шонсу снова помолчал, — но она, кроме того, докучает еще и мне, вместе со своей матерью. Она усаживается вместе с Матарро или Катанджи, что исключает присутствие Ннанджи.
Хонакура вспомнил, что у воинов существует предельное число: три человека для заучивания сутр, еще один глупый обычай.
— Может, она радуется шансу полюбоваться твоей благородной персоной, милорд?
Черные глаза угрожающе вспыхнули.
— Нет, у нее другие причины. Ученица Тана умеет держать под контролем свои чувства. Это хладнокровная маленькая золотоискательница.
Хонакура бы так не сказал, но он подумал, что Лорд Шонсу справедливо отметил хладнокровие Таны.
С его положением и физическими данными он мог взять силой любую женщину для развлечений. Но здесь нужно быть осторожным, так как юная Тана потребовала бы объяснения, если он оскорбит ее неприкосновенность.
— Почему мы заштилели? — неожиданно спросил Шонсу, возможно, считая, что переменил тему.
Хонакура решил не говорить о своих предположениях.
— Не знаю, милорд.
— Ты не думаешь, что это потому, что я должен был набрать в Тау армию?
Значит, он еще занят этой мыслью.
— Сомневаюсь, — ответил жрец, — в этом случае нас бы вернули обратно. Нужно набраться терпения.
Шонсу кивнул, глядя на него.
— Ты беспокоишься, милорд? Воин снова кивнул.
— Мне непонятна неожиданная встреча с Принцем Арганари. Это, похоже, на руку богам, но я не понимаю, чего от меня хотят. Многие ли воины владеют одним из семи мечей Чиоксина? Не больше двух-трех во всем Мире! Остальные мечи — сломаны или утеряны. Так что встреча наша вряд ли была случайной… тогда зачем?
Некоторое время он молча размышлял.
— Думаю, мне нужно было взять его на корабль.
— Но ты говорил, что Мастер Полини принял его клятву.
— Да, — горько согласился Шонсу, — не мог же я бросить ему вызов.
Он резко всадил нож в дерево и порезал при этом большой палец. Выругавшись, он засунул его в рот. Джия вытащила палец обратно, чтобы осмотреть ранку.
— Что ты мастеришь, милорд? — спросил Хонакура. — Может, это какие-нибудь из выдумок твоего мира?
— Игрушку для Виксини, — ответил воин.
Он так всегда отвечал.
Боль делала Хонакуру раздражительным.
— Милорд! Бог сказал тебе, что мне можно доверять!
Шонсу снова бросил на жреца свой убийственный взгляд.
— Да, он говорил так.
Он не ошибся? Не значило ли это, что он все-таки слышал их разговор с Таной? Это выглядело невозможным.