из людей узнал правду и воспользовался этим знанием? Смертность
среди низших фейри увеличилась? Или они были бессмертными, но чары
украли бессмертие у них?
— Мерри, ты тут?
Я кивнула и посмотрела на нее, с облегчением отводя взгляд от тел.
— Прости, я никак не могу привыкнуть в виду таких вещей.
— Привыкнешь, — сказала она. — Но надеюсь, что ты не увидишь так много
трупов, чтобы очерстветь. — Она вздохнула, как будто ей было жаль, что
она не очерствела сама.
— Ты спросила меня, бессмертны ли феи-крошки, ответ “да”. — Это было
все, что я могла сказать ей, пока не узнаю, распространяется ли
смертность среди фейри. Пока в волшебной стране было только
несколько случаев.
— Тогда, как убийца сделал это?
Я видела только еще одну фею-крошку, которую убили не холодным
железом. Лорд Неблагого Двора был убийцей. Дворянин волшебной
страны и мои кровные родственники. Сидхе был убийцей, хотя он сказал,
что не хотел убивать ее. Он только хотел ранить ее сердце, как она
ранила его сердце, когда ушла от него — поэтический и
романтический бред для тех, кто привык жить в окружении существ,
которые продолжали жить и после того, как им отрубали головы.
Последнее давно уже не работало даже среди сидхе, но мы не делились
этим. Никому не нравится признавать факт, что наш народ теряет магию
и свою силу.
Действительно ли убийца был сидхе? Так или иначе, но я так не
думала. Они могли бы убить низших фейри из высокомерия или чувства
превосходства, но у этого убийства был вкус чего-то намного более
замысловатого. Повод, который понимал только сам убийца.
Я тщательно поразмышляла над своим рассуждением, чтобы быть
уверенной, что не говорю как представитель Неблагого Двора, Темной
толпы, которые были подозреваемыми. Двора, в котором мне
предложили править, а я отказалась ради любви. Таблоиды все еще
говорили об окончании сказки, но умерли люди, некоторые из них от
моей руки, и, как большинство сказок, в этой было больше о крови и
верности, чем о любви. Любовь была эмоцией, которая привела меня к
тому, что я действительно хотела, и кем я действительно была.
Догадываюсь, что есть худшие эмоции для подражания.
— Что ты думаешь, Мерри?
— Я думаю, что интересно, какая эмоция побудила убийцу сделать это,
хотеть сделать это.
— Что ты имеешь в виду?
— Думаю, что что-то подобное любви подтолкнуло убийцу обратить
внимание на детали. Убийца любил эту книгу, или он любил
фей-крошек? Он ненавидел эту книгу в детстве? Это ключ к ужасной
травме, которая довела его до подобного преступления?
— Не начинай, Мерри; нам платят не за это.
— Я делаю только то, чему ты меня учила, Люси. Убийство похоже на