— За все время, что мы проработали вместе, — произнес Кайл, — мы ни разу не сели и не поговорили о твоей жизни. Я ничего не знаю о тебе. Я не знаю, где ты родилась, где выросла, где пошла в школу. Ничего.
Он провел указательным пальцем по краю кофейной чашки, и что-то случилось с воздухом вокруг них. Он стал упругим, как резина.
Мгновение спустя Синди решилась произнести:
— Я тоже ничего не знаю о тебе.
Синди поразило, как глухо прозвучал ее голос.
Внезапно Кейл протянул руку и провел пальцами по тыльной стороне ее ладони. Его большой палец остановился в ямочке между пальцами.
— Давай сделаем так, — предложил Кайл, — ты расскажешь мне о своей жизни, а потом я о своей. Идет?
Она улыбнулась.
— Идет.
Так, неторопливо попивая кофе, Синди поведала, что она родилась в Нью-Йорке, но росла во многих больших городах. Она знакома со всем миром — Лондон, Париж, Хьюстон, Лос-Анджелес, Монреаль… Будучи подростком она целых восемнадцать месяцев прожила в Мельбурне, в Австралии. Что же касается ее образования, то Синди ходила в школу везде, где оказывалась в настоящий момент.
Темные глаза Кайла зажглись восхищением точно так же, как у всех других слушателей Синди, когда она рассказывала о своей юности. Эти годы представлялись им бурными и захватывающими. Синди никогда никому не говорила, да и теперь не скажет Кайлу, что она ненавидела свое детство. Она ненавидела жизнь без смысла и постоянства. Она никогда не знала, где окажется через неделю, никогда не знала, когда ей придется собираться и уезжать.
Переезды с места на место сделали ее ужасно застенчивой, если не сказать — одинокой. Казалось, что едва она заводила друга или подругу, как должна была немедленно лететь на другой конец света.
Насколько понимала Синди, со стороны ее детство должно казаться замечательным, но нет ничего волнующего и интересного в том, как она росла. Самое ужасное — это мужчины. Мужчины ее матери.
Нет, Синди не собиралась вдаваться в подробности.
— Хватит обо мне, — заявила она Кайлу. — Расскажи о своей жизни.
В это время начал играть маленький оркестр, и несколько пар медленно закружились по танцевальной площадке.
— Потанцуешь со мной? — Кайл взял спутницу за руку, одновременно поднимаясь.
Хотя Синди разрешила увести себя со своего места, ее охватила настоящая паника.
— Не думаю, что это вежливо — нарушать наш договор. Я рассказала о своей жизни, теперь твоя очередь.
Кайл рассмеялся, и она опять ощутила желание прикоснуться рукой к его груди.
— Я не нарушаю, — сообщил он. — Мы можем одновременно говорить и танцевать, не правда ли?