– Кажется, сначала мы летим в Амстердам, а потом у нас съемка в клубе эксгибиционистов.
Энди метнул взгляд туда, где стояла Элли, что-то наговаривая в свой диктофон, пока Майк расставлял софиты.
– Раз уж мы попадем в страну свободной любви, может имеет смысл немного разогреться для начала?
Дерек проследил за его взглядом.
– После этой рыжей красотки тебе не понадобятся никакие эксгибиционистки, уверяю тебя.
– Вот и отлично! Не хочется ехать в такое место с пустыми руками.
– Только не забывай: главная твоя девушка – это камера. Хватит болтать. Давай немного поснимаем.
– Как скажешь, шеф.
Следом за женщиной в красном, Линн, и ее новоприобретенным рабом – в действительности ее давнишним любовником, Филом, – они двинулись к замку. Вблизи все оказывается немного не таким, каким виделось издалека, поняла Трейси. Участники спектакля неукоснительно исполняли роли, предписанные сценарием. Даже на аукционе.
Как выяснилось впоследствии, дама, изображавшая хозяйку замка, тоже была актрисой-любительницей – однако она, как и все остальные гости, вкладывала в игру всю душу. По стенам были развешены гобелены. Повсюду мерцали свечи. На окнах висели бархатные шторы. Такого же цвета покрывало свисало с кушетки, стоявшей рядом с кроватью под балдахином.
Линн и Фила нетрудно оказалось уговорить. Они охотно согласились выступить перед камерой, ненадолго выйти из образа и поведать о своих взглядах на рабство, на актерскую игру и поделиться своими восторгами.
– Ужасно заводит, когда знаешь, что можешь позволить себе все что угодно, раз рядом с тобой человек, которому ты доверяешь, – говорила Линн, лежа на кровати и время от времени испуская томные вздохи, потому что Фил не переставал ласкать ее. – Не знаю, что мне нравится больше – властвовать или подчиняться. Есть что-то завораживающее в том, когда тебя связывают. Я знаю, что я в безопасности. Я знаю, что, если я прикажу ему остановиться, он остановится. Я полностью контролирую ситуацию, потому что в любой момент могу сказать заветное слово, которое все отменит. Но, с другой стороны, свобода и творчество делают поистине чудеса.
Трейси смотрела, как Фил гладит Линн по плечам шелковыми кистями.
– Ей нравится шелк, – пояснил он, водя кистью по ее ключице, – особенно когда я провожу вот здесь. – Линн вздрогнула всем телом, подтверждая справедливость слов своего любовника. – Я просто немного повышаю ее чувствительность, завожу ее.
Трейси невольно позавидовала парочке. Его прикосновения настолько чувственны, так возбуждают! Приятно, когда мужчина знает, какие именно вещи заводят его партнершу. И до чего же хорошо, что он так свободно рассуждает о ее теле, так изучил ее реакции! Действия Фила были безошибочны. Трейси заметила, как Линн еще раз вздрогнула и ее глаза подернулись пеленой.