— И ты поверил ему? — Дженнифер старалась говорить спокойно. — Тебе не приходило в голову, что это могли быть всего-навсего бредни накачанного наркотиками умирающего больного?
— Да. Вот поэтому я удостоверился, лечилась ли ты в клинике.
— Но ты же не имеешь легального доступа к подобной информации!
— А кто сказал, что я получил ее легально? — Кажется, Раф потешался над ее наивностью.
— Ты...
— Легально или нет, но я знаю с точностью до минуты, как и когда был зачат наш ребенок.
— Мой ребенок!..
Крик вырвался сам собой. Дженнифер поняла это спустя несколько мгновений. Все ее протесты были напрасны. Теперь Раф знал нее. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как она запутывалась в паутине лжи, избегала ответов на его вопросы и снова лгала. Ей было плохо, но, с другой стороны, она освободилась от лжи.
— Итак, Дженнифер, через шесть месяцев мы с тобой станем родителями. — Он коснулся своей щеки, на которой все еще были видны следы пощечины, потом — щеки Дженнифер. От подобной нежности стыла кровь. Она была пострашнее его злобы. — Мы практически не знаем друг друга, почти не встречались, не разговаривали и уж тем более не занимались любовью. Но нас связало самое интимное действо, на которое только способны мужчина и женщина... Мы зародили новую жизнь.
Дженнифер вздрогнула.
— Мы ничего не зарождали...
— Должен возразить. В тебе произрастает мое семя. Надо сказать, что это сблизило нас. Теперь у нас с тобой интимные отношения. Ты согласна?
Дженнифер залилась краской.
— Это была медицинская процедура. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
Он засмеялся:
— Я причастен к этому целиком и полностью. Ты стала богатой вдовой, ожидающей ребенка, благодаря мне. Решившись на эту затею, я считал, что моя сперма поможет любящим супружеским, но бездетным парам иметь детей, о которых они страстно мечтают... Я бы не стал помогать эгоистичному старику и его жене, которая вот-вот станет вдовушкой... Но раз так получилось, то теперь я несу ответственность...
— Ответственность? — переспросила Дженнифер, широко раскрыв от ужаса глаза.
— Перед моим отцом (надеюсь, Господь пожалеет его беспокойную душу) и перед тобой.
— Но ты не должен нести ответственность за меня. Я не хочу этого!
— И, конечно, я несу ответственность перед моим сыном или дочерью, — сказал Раф спокойно, как будто не слышал ее слов. — Думаю, пока еще рано говорить о том, кто у нас родится?
— Ты не можешь... — покачала она головой. — Ты ведь говорил отцу, что не хочешь иметь собственных детей...
— Ты и Себастьян все решили за меня. Вместо того чтобы отдать мою сперму, этот дар жизни, какой-нибудь анонимной паре, Себастьян взял ее себе. Прося меня простить его за это (впервые в жизни я слышал его признание в совершении ошибки), он наделил меня правом восстановить справедливость. Я был бы жутким негодяем, если бы не исполнил волю покойного.