Но нет, бури не следует, Эцаган только таращится на меня блюдцеобразными глазами.
– – Ого, – – говорит он после паузы. – – Что-то я начинаю думать, может, Алтонгирел зря беспокоится...
– – О чём?
Эцаган, видимо, возвращается к реальности и отмахивается:
– – Да так, всё насчёт вас. А из чего вы шить собрались?
– – Это хороший вопрос, – – говорю. Добиваться от него, что там Алтонгирел про меня думает, дохлый номер – – не станет же он своего любимого мне закладывать, в самом деле. – – Я думала подождать до Гарнета, там прикупить тряпку, а потом прислать... – – развожу руками, дескать, советы принимаются.
– – Погодите, – – говорит он задумчиво. – – У меня кое-что есть...
И начинает вставать с кровати. Приходится его быстренько усадить обратно.
– – Ты куда собрался? – – спрашиваю. – – Тебе ещё лежать и лежать.
– – Да я только хотел достать...
– – Даже не думай. Мои швейные эксперименты не стоят твоего здоровья, лежи уж.
Он слегка розовеет, можно подумать, комплимент услышал. Но это хорошо, значит, кровь восстановилась. Вот и цвет лица нормальный.
– – Ладно, сами достаньте, – – разрешает великодушно. – – В нижнем ящике комода.
Присев на корточки, суюсь в нижний ящик. Там, под пластиковой коробкой, как мне показалось, с бисером, обнаруживается пакет с аккуратно сложенной тёмно-зелёной тканью. Сначала подумала, что шёлк, но при ближайшем рассмотрении она оказалась батистом, просто таким гладким, что блестит.
– – Ого, – – говорю, несколько благоговейно поглаживая мягкую поверхность. – – И мне можно это взять?
– – Ага, – – кивает он с кровати. – – Берите. Я когда-то прихватил на Брошке по дешёвке, думал поучиться шить. Но так руки и не дошли, а теперь ещё меньше свободного времени будет.
– – На где? – – протормаживаю я.
– – Брога, это станция небольшая такая, ближайшая к Мудангу.
– – А-а, ясно. Я... тебе что-нибудь должна за ткань?
Дешёвка – – дешёвкой, но настоящий лён на Земле – – дорогое удовольствие. Деньги-то у меня есть, весь аванс от Дюпонихи на карточке, которую я, к счастью, держала в кармане юбки.
– – Да нет, вы что! Вы же мне лицо вернули!
Ах да. У него ведь нет медстраховки. Ну что ж, прекрасно!
– – Ну ладно, тогда спасибо за помощь. Только не говори пока никому, – – подмигиваю.
– – Не скажу, – – ухмыляется он. – – А вы уж давайте, шейте. Может, Алтонгирел успокоится...
От Эцагана я ухожу просветлённая, прижимая к сердцу материал. Ощущение розыгрыша возвращается с удвоенной силой. Припрятав своё сокровище в каюте, отыскиваю Тирбиша и внушаю ему, что надо сменить окровавленные простыни. Он резво бежит выполнять, хотя уже довольно поздно. Видимо, я на волне вдохновения очень убедительно выгляжу, а может, он боится тоже получить снотворного.