Он застыл на одном месте; волосы непроизвольно зашевелились, как змеи… В любую секунду он ожидал удара, взрыва, мгновенной боли и тотальной темноты…
Ему показалось, что он вот-вот и сам помрет, если в него не шмальнут через «дырочку»…
Когда открылась дверь, он не то что вышел, а едва выполз из нее.
Кое-как встал на ноги…
Уставился на двух людей, которые стояли в «предбаннике» – дверь в другое помещение тоже была открыта.
С трудом их опознал – это были генерал-майор Шувалов и полковник Заречный.
– Ну что, Мокрушин? – подчеркнуто сухим тоном сказал Шувалов. – Я вижу, вы тут неплохо провели время. Отдохнули, выспались… и с мыслями подразобрались? Говорят, даже песни на радостях пели…
– Спасибо, товарищ генерал, – едва разлепив губы, сказал Рейндж. – Много д-думал… б-было о чем…
– Да, думать – полезно, – сказал Заречный. – Всегда, а не время от времени. Причем самый полезный орган в этом деле – голова… а не что-то другое, гвардии подполковник Мокрушин!
– Все? – Мокрушину казалось, что у него под ногами не твердый пол, а пляшущая палуба. – Я могу быть свободен? Мне вроде отпуск полагается… или я что-то путаю?
– Для начала примите душ, – сказал Заречный. – Потом, когда приведете себя в порядок, примете участие в служебном совещании! Мы тут пашем, понимаешь ли, в поте лица, а он – песни поет?!
– Идите, идите, Мокрушин. – Шувалов легонько подтолкнул его к выходу. – Давай двигай… в темпе… совсем нет времени!.. Родина-мать зовет!
Глава 15
МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ
У Оксаны Палей, коренной киевлянки, в городе была тьма знакомых. Но ни одного такого, к кому она могла бы заявиться ранним утром или хотя бы позвонить и попросить о помощи.
Хотя…
Она вспомнила об одном довольно экстравагантном типе, с которым близко сошлась во время событий на Майдане. У которого не раз бывала на его квартире, представляющей из себя нечто среднее между мастерской художника и залом ожидания небольшого вокзала. У Оксаны не было с ним интимной связи. Хотя бы потому, что у Луки – вообще-то фамилия этого человека была Лукин, но окружающие почему-то звали его именно Лукой – и без нее всегда хватало поклонниц. Он был, как говорят, широко известен в узких кругах – Лука рисовал свои странные, чем-то похожие на самые отвязные фантазии Сальвадора Дали картины с непостижимой скоростью. Но еще быстрее он их раздаривал и продавал за бесценок любому, кто – чаще на словах, притворно – видел в нем «гениального художника», кто находил в его творчестве «искру божественного вдохновения»…
Лука жил сравнительно недалеко от того места, где Оксану Палей – уже по второму разу – едва не прихватили какие-то преследующие ее невесть за что головорезы, – в районе Воскресенки.