Криворучко в районе полудня уехал обратно в Киев. Зато под вечер оттуда же, из столицы, приехали налегке двое парней, которые состояли в последнее время при Лемминге, – это были проверенные, надежные люди, настоящие профи, как, впрочем, те же Вадим и Жан.
Теперь Леону было гораздо проще контролировать ситуацию. Он распорядился, чтобы дежурство на КПП велось лишь в ночное время, с одиннадцати вечера и до шести утра. Не хрен там днем торчать, совершенно незачем. Местные селяне сюда давно уже не заглядывают – им доходчиво объяснили, что это частная собственность и любое проникновение на территорию чревато. Со стороны вряд ли кто сюда заедет или забредет – место это находится на отшибе, да к тому же «периметр» обнесен оградой. В конце концов, они сюда приехали не «периметр» охранять, а заниматься «сплачиванием», «цементовкой» – на все про все у них не более пяти суток.
Хотя остальные двое «местных» в отличие от Гайдукова сразу повели себя как деловые люди, Леон не склонен был пока им доверять. Как можно доверять людям, которых ты совершенно не знаешь: детей с ними не крестил, в одном окопе не сидел и даже водку в компании ни разу не пил. Но это не беда, а лишь временные трудности. У Леона имелась собственная метода, апробированная годами. Он знал, как следует вести себя с такими субъектами, как этот амбалистого вида Тимофей – в прошлой жизни сотрудник липецкого ОМОНа, едва не загремевший в «крытую» по какой-то своей ментовской оплошке. Или другой, Роман, – он служил в спецназе ГРУ, капитан запаса, и то ли сам уволился из рядов ВС РФ, то ли был уволен за какую-то провинность.
Понятно, что эти люди, которых «мониторили» еще с того момента, как они обратились в одну закрытую частную структуру, занимающуюся подбором кадров, желающих сменить страну и попытать счастья в роли «гусей», или, как еще называют наемников, «солдатов удачи», сообщили далеко не все факты своей наверняка непростой – с точки зрения закона и общественной морали – биографии. Но он не ксендз, он не требует чистосердечной исповеди и раскаяния. Равно как и не склонен отпускать грехи. Ему не нужны личности с чистой душой и незапятнанной репутацией. Это не его контингент. Он привык работать с непростым человеческим материалом. С людьми, не обремененными совестью и высокими моральными принципами. Но зато обладающими качествами, которые необходимы для их щедро просубсидированного дела: бойцовскими навыками, особого рода сообразительностью, исполнительностью, базирующейся, с одной стороны, на страхе перед неотвратимым и суровым наказанием, а с другой – на хорошо продуманной системе денежного стимулирования – этот инструмент так же действенен, как и репрессии.