— Кардинал? Какая прелесть! Религиозные убеждения, полагаю, тут ни при чем?
— Видимо, — коротко бросил он, стрельнув в ее сторону взглядом. — А ты знаешь, что со времени нашего знакомства я впервые вижу, как ты улыбаешься, уж не говоря о смехе?
Со смехом были связаны неприятные воспоминания, и улыбка Кори растаяла.
— Время от времени я это делаю. — Она не знала наверняка, почему, собственно, рассмеялась сейчас, скорее всего, ее смех имел отношение к несовершенству Коррея. Не стопроцентное зрение, ярко-рыжие волосы в детстве, которым он обязан прозвищем Кардинал… Разумеется, ни в близорукости, ни в рыжем цвете волос, ни в прозвище ничего такого уж безумно забавного нет, но он так сконфузился при упоминании о «Кардинале»… и от этого в нем появилось что-то мальчишеское… Вот это ее и рассмешило.
— Тебе нужно почаще смеяться, — сказал Коррей. — У тебя чудесный смех.
— Не сомневаюсь. — Она отвернулась к окну.
— О Боже, опять за свое, — пробормотал он и добавил уже в полный голос: — Я нисколько не против, Кори. Можешь смеяться даже надо мной.
— Прозвище довольно нелепое, надо признать.
— Да признаю я, признаю. — Он помолчал. — Правда, в нем были свои преимущества…
— Например?
— Прозвища были у всех, но столь царственное у одного меня.
Коринна ограничилась лишь скептическим взглядом в его сторону.
— Ты не похож на рыжих. У тебя слишком загорелая кожа.
— У какого-то предка по материнской линии были рыжие волосы. Они мне достались по наследству. Вот и все.
— Я знаю одного человека по прозвищу Серебристый Лис, — тихо произнесла она, снова глядя на дорогу. — Поначалу его так называли за то, что он уже в тридцать лет поседел. Сейчас ему сорок восемь, но кличка прилипла к нему, несмотря на то, что большинство его друзей тоже давно поседели. А причина в том, что он не столько «серебристый», сколько «лис». Пронырливый, хитрый, с отличной реакцией. — Она взглянула на Коррея. — Помимо цвета волос, почему тебя назвали Кардиналом?
— Только за рыжие волосы. — Он покрутил головой. — Ну, говорили, что еще за то, что я порхаю как птичка.
— Образно выражаясь.
— Да. Черт, Кори, для тебя это не новость. Я никогда не утверждал, что святой.
— Это точно.
Коррей крякнул, но больше не произнес ни слова. Он был в ярости на себя, что проговорился о прозвище, поскольку оно рекламировало ту сторону его характера, о которой он предпочел бы не распространяться при Кори. С другой стороны, она ведь рассмеялась! А это означает одно из двух: либо она считает его ничтожеством, либо ему удалось ослабить ее бдительность, и лучик света, скрывающийся в ее душе, наконец пробился наружу.