17-е августа уже миновало, и связанных с делом убийств в Лос-Анжелесе в тот день не было. Она немного волновалась, но убедительное заявление L сохраняло ее спокойствие. Она все же думала, что четыре и девять дней, в сумме дающие тринадцать, могли быть чистой случайностью, неуместным совпадением, которое убийца мог игнорировать.
– Могу прибавить кое-что, – сказал Рюзаки, – что этот особенный метод превращения двадцати двух в тринадцать немного натянут. Подставление аргументов, чтоб они удовлетворяли ваше предположение – это не причина так складывать цифры. Это не замена местами чисел из тридцати одного в тринадцать. Ясно, что это толкование было создано на основе факта.
– Э...но, Рюзаки...
– Не поймите меня неправильно – я полностью согласен с вашим объяснением. Только не с одной его частью.
– Но...тогда...
Если он опровергает самую важную часть, то вся теория терпит крах. Он фактически отказался соглашаться со всем, что она сказала.
– Но у меня есть предложение. Мисора, вы же росли в Японии, верно? Тогда вы больше, чем я, знакомы с японскими числами.
– …Числами в кандзи?
– Напишите двадцать два в кандзи.
– ??
Кандзи...
二十二
Она представила иероглифы, но ничего не смогла предположить.
– Ну как?
– Нет, я не знаю, что вы ...
– Ох...тогда позвольте мне подсказать. Мисора, представьте, что кандзи в середине, обозначающий десять, это знак плюс. Что значит, 二十二 это фактически 二+二 ... два плюс два.
– О.
Это не подсказка, а ответ.
二+二 это... четыре.
А четыре это 一+三 тринадцать.
– Сложите их и получите четыре. И вы уже блестяще объяснили, что четыре - это один плюс три. В конце концов, если один плюс три - это В, то мы должны соединить один и три, что равнозначно один плюс три, что дает форму буквы В. Вот почему мы можем прочесть двадцать два как 二+二. Нам просто нужна убедительная причина, чтобы соединить их. А с этим условием, ваше объяснение, что убийство произойдет 22-го, звучит логично. Я был в небольшом замешательстве от вашего рассуждения, и немного волновался, что следую за вами, но сейчас я так счастлив, будто выпил кружку мелассы.
– …
Это сравнение вызвало у Мисоры изжогу. Но, очевидно, Рюзаки поверил ее объяснению. Не хорошо – его объяснение звучало лучше, чем ее, но зато она могла немного расслабиться.
– Но Мисора, – сказал Рюзаки, – еще кое-что.
– Да?
Уже второе кое-что. Это застало ее врасплох.
– Ваше предположение основано на том, что убийца предпочитает жертв с инициалами Б.Б. Но, как мы ранее обсуждали, есть вероятность, что ему нужны К.К., а не Б.Б.