— Ты голоден? — спросила Эбби, беря Джейми на руки.
Кожица его была такой прохладной и так приятно пахла. И вообще Джейми выглядел здоровым и крепким, как огурчик. Щечки его разрумянились.
— Спорим, ты проголодался? — Она поцеловала его в щечку. — Подожди всего несколько минут, и мама приготовит тебе обед!
Прижав сынишку к себе, Эбби отправилась в сторону дома, только сейчас заметив, как далеко они забрели.
К тому времени, как они подошли к дому, Эбби порядком устала, но все же на душе ее было хорошо и спокойно (насколько это было возможно).
— Сейчас я поменяю тебе подгузник, и мы отлично пообедаем, — сказала Эбби сынишке, укладывая его на кровать. — У нас на обед яблочный соус, кабачковая икра бабушкиного приготовления и еще яйцо. Как ты на это смотришь?
Глаза ее излучали любовь к сыну; она пощекотала животик Джейми.
— Нет, нет, нет! — запротестовал он, дергая Эбби за волосы, чтобы она прекратила эту противную щекотку.
Эбби понадобилось несколько секунд, чтобы вытащить его пальчики из своих волос. А потом она отнесла малыша на кухню, посадила на высокий стульчик и начала готовить обед.
Эбби облокотилась о стол, наблюдая, как ест ее сын. Она подумала, что ее мама здорово потрудилась над тем, чтобы научить его пользоваться ложкой. Конечно, пока он не очень аккуратно справляется с этой задачей, но был совершенно независим и никому не позволял помогать себе.
После обеда Эбби положила малыша подремать и принялась за уборку. В этот момент она услышала, как кто-то постучал в дверь. О ее пребывании здесь знали только домашние, а они не стали бы стучать, поэтому она поколебалась, открывать ли ей дверь.
В дверь застучали сильнее, и она поспешила открыть ее, боясь, что шум разбудит Джейми.
— Майк!
Перед ней стоял Майк. Он выглядел на редкость здоровым и откровенно несчастным. Эбби захотелось прижаться к нему, сказать, как счастлива она его видеть, признаться в том, что она очень скучала по нему, но укоризненное выражение его глаз остановило ее.
— Почему, Эбби?
Она не нашла в себе силы на то, чтобы прикинуться удивленной.
— Ничего не получится, Майк, — сказала она, и в ее тихом голосе сквозило сожаление. — Я все очень хорошо обдумала, когда ты уехал на Аляску, и решила, что была права. Самое большее, что я могу для тебя сделать, — это уйти из твоей жизни. Нет, подожди, выслушай меня, — поспешно сказала она, когда Майк собрался прервать ее. — Я люблю тебя, Майк, но, возможно, не так сильно, как ты того заслуживаешь. Ты действительно замечательный человек, и ты достоин того, чтобы тебя любили всем сердцем — страстно, до сумасшествия, безоглядно.