— Я беру тебя в жены из любви. Я не хочу ждать, пока другие перехватят такое сокровище.
— Так все это была не шутка?
— Сумасшедшая! Конечно!
— Ты такой добрый, — робко улыбнувшись, сказала Элида. — Ну и денек! Столько всего сразу.
— Денек просто отличный. Если бы еще и поесть сейчас…
— Поесть? — Элида усмехнулась и, окончательно повеселев, подошла к холодильнику и распахнула его настежь.
— Что это? — спросил Логан, рассматривая большую кастрюлю.
— Суп.
— С белкой или нутрией?
— Ха-ха, — невинно сказала Элида.
— Что «ха-ха»? Вот ты сама и ешь «ха-ха», а я посмотрю.
— Поверь, — вздохнула Элида, — тебе это понравится. Добрый славный суп с курицей. Замечательно идет на ужин, особенно с рогаликами и салатом.
— Чувствую, моя жизнь с тобой будет цепью непрерывных наслаждений, — сказал Логан, широко улыбнувшись. — Конечно, я теряю свою независимость и свободу, которую лучше было бы назвать беспризорностью, но выигрыш выходит за рамки человеческой фантазии. Правда ведь?
— Да, — согласилась Элида, приподняв для солидности брови, но тут же, не выдержав, захохотала.
Смех ее колокольчиком прозвенел по дому, лаская слух Логана. Он залюбовался ямочками на милом и родном лице.
— Ты знаешь, — сказал он, кивая на окно, — на улице может стоять самая мрачная и темная погода, но стоит тебе засмеяться, и сразу восходит солнце.
Элида просияла:
— Это одна из самых прекрасных вещей, которую мне когда-либо говорили. Спасибо, Логан.
Логан ухмыльнулся:
— Не спеши растрачивать благодарные слова, малышка. У меня в запасе еще такой набор невысказанных комплиментов в твой адрес, что я иногда боюсь, хватит ли на них жизни.
Они постояли молча, не спуская глаз друг с друга. Потом Элида подняла руку и положила ладонь на лицо Логана.
— Ты не первая моя любовь в этой жизни, Логан Теннер, зато последняя и самая крепкая.
— Надеюсь, — сказал он беззаботно, но в глазах его была затаенная печаль.
Все шло как по маслу: Элида благополучно устроилась в доме Логана, а с понедельника снова вышла на работу.
Казалось, о чем еще мечтать? И тем не менее Логан улавливал за внешним спокойствием и жизнерадостностью Элиды непонятное беспокойство. Дважды он попытался поговорить с ней по душам, но эти выяснения отношений ни к чему не привели.
Был сочельник, и Логан объявил день нерабочим.
Элида стояла у окна и глядела на далекие горы. С такого расстояния трудно было понять, от чего их вершины белы — от затягивавших их туч или от снега, но эта белизна волновала сердце своей первозданной чистотой.
Взгляд ее опустился на луг. По нему там и тут белели пятна снега — его было еще слишком мало, чтобы играть в снежки или строить снеговика, но одного его присутствия было достаточно, чтобы ощутить близость зимы.