Результатом их усилий стало блестящее выступление бразильцев в Индонезии, где японцам досталось весьма чувствительно. Едва не танцующие от радости американцы (еще бы, на самые жаркие участки можно отправлять других) отправили корпус в Австралию, на северном побережье которой накал боев вполне мог сравниться с мясорубкой Восточного фронта. Только было чудовищно жарко, а не холодно.
Но, несмотря на приличные потери, Альверде продолжал слать войска на Тихий океан. Для народа причина была очевидна — японцы применили биологическое оружие против США. И против Бразилии. И хотя, вообще-то, до конца сорок пятого твердых доказательств не было ни у тех, ни у других (особенно понятно это было для Бразилии, применять против которой биологическое оружие японцы даже и не планировали, а вся истерия была делом рук отдела пропаганды Министерства обороны, где обреталось достаточное количество выходцев из ведомства Геббельса), но убежденности СМИ людям вполне хватало.
Генерал же слал на фронт людей вовсе не из-за этого. Просто он прекрасно понимал, что японцы обречены. И им крышка — если не от США, то от русских. А те прекрасно помнили обещания, данные им главой Бразильского государства.
А потому после американо-японской войны вполне можно было бы ожидать советско-американскую.
И отсидеться в стороне не получится. Придется воевать. А для того чтобы воевать более-менее успешно, войскам нужен опыт.
Вот именно поэтому через стотысячный Экспедиционный корпус прошло почти триста пятьдесят тысяч человек. И хотя генералу было жаль погибших парней, это не мешало ему трезво оценивать полезность сего мероприятия. По окончании войны у него будет полмиллиона солдат с боевым опытом, что уже дает некоторые надежды на выживание.
Да и наличие героев стране никогда не помешает. Вот маршал Дутра, например. Жаль, конечно, что храбрый военачальник погиб от пули японского снайпера, но дело его будет жить в веках!
Вспомнив свою речь на похоронах, Альверде улыбнулся еще шире. Улыбнулся той самой улыбкой, от которой трепетали сердца горячих женщин Южной Америки. Отрастивший себе элегантную испанскую бородку, высокий худощавый президент с белозубой улыбкой и внешностью настоящего мачо мог даже и на честных выборах собирать большинство голосов. По крайней мере, женских точно.
— Гаспар, ну чего ты придираешься? Чем тебе не нравятся наши самоходки? Вон они как замечательно себя проявили — все-таки «Хетцер», с которой они были срисованы, была весьма серьезной машиной.
— Да я не о самоходках. Меня больше наши ВВС интересуют. На хрена ты взял «чайки», Жозе? Какой от них толк в нынешних войнах?