— В первый раз, что ли! — пожал плечами Ивен. — А сценарий вышел хороший. Я тебе как-нибудь дам почитать.
— Спасибо.
— Я думал, ты вздохнешь с облегчением. Ты ведь так боялась, что кто-нибудь докопается до твоего прошлого…
— Ты знаешь, я уже не боюсь. Я, конечно, натворила много глупостей, ну и что? Я ведь тогда была еще девчонкой. — Она улыбнулась. — Ты знаешь, я наконец успокоилась.
— Ну и слава Богу. А Брайану с Лизой ты рассказывала?
— Кое-что. То, что они могут понять. Подрастут — расскажу остальное.
Она прислонилась головой к цепи, на которой были подвешены качели, и посмотрела на Ивена. Господи, как же хорошо, что он приехал!
— Ну ладно, что это мы все обо мне да обо мне, — сказала она. — Та сам-то как?
— Одиноко мне.
— Да, я понимаю.
Он улыбнулся ей — не как обычно, словно нехотя, а открыто, почти по-детски. Раньше с ним такого не бывало.
— Здравствуй, — тихо сказал он.
— Здравствуй.
Ивен протянул руку и погладил Крис по щеке, потом снова уронил руку на колени. Кожа у нее была нежная, как персик.
— Ты знаешь, пока я писал сценарий, со мной начали твориться странные вещи.
— Какие?
— Что-то вроде… Преображения, что ли. Понимаешь, я писал историю запуганной, одинокой женщины, которая при этом была невероятно храброй. Я имею в виду не тот вечер, когда ей приставили дуло к виску, — это началось раньше. У нее не было ничего — совсем ничего: ни имени, ни семьи, ни помощи, ни любви, — и ей все же удалось стать замечательным человеком. Она окончила колледж, нашла хорошую работу, родила двоих детей. У нее есть свои принципы и ценности, чувство чести и собственного достоинства и неугасимая жизнерадостность. Вот эта женщина и стала моим героем.
Крис покраснела, замахала руками.
— Ивен, замолчи, не надо!
Но Ивен молчать не собирался. Это было слишком важно, чтобы заботиться о ложной скромности.
— И я тогда подумал: черт возьми, если она смогла выбраться из всего этого, почему я не могу? И когда я подумал об этом, со мной начало твориться нечто. Это было что-то вроде мысленной связи с тобой. Ты делилась со мной своим мужеством, своим оптимизмом. Не очень щедро, — усмехнулся он, — но достаточно, чтобы мир выглядел не таким мрачным. Мой герой… Кстати, это ничего, что я говорю «герой», а не «героиня»?
— Да нет, но…
Он взялся за цепь и принялся легонько раскачивать качели.
— На самом деле для меня ты действительно герой, но это ничего не меняет в наших отношениях.
— Знаешь, я всегда считала героем тебя, — сказала Крис, устремив на него большие серые глаза. — Ты спас меня от Марлы и от толпы на ярмарке. Ты выслушал меня, когда мне было плохо. Теперь у меня есть кому рассказать все тайны. Рядом с тобой я могу быть честной. Господи, Ивен, если кто из нас герой, так это ты!