Я отшатнулась от него:
— Какое он имеет право?
— Он сказал, что с твоих слов знает о твоем сиротстве и, как твой руководитель, несет за тебя ответственность, действуя in loco parentis, как гласит латинская поговорка.
— Как она переводится?
— Это значит «от имени родителей», птичка. В данном случае, видимо, от имени твоего отца.
— Моего отца?!
— Ну, он, конечно, немного преувеличивает. Ему, наверное, около сорока, иначе эти стариканы из комитета ни за что бы не назначили его директором.
— Он сказал, что ему тридцать семь.
Я готова была провалиться сквозь землю — опять проболталась! Сначала Дайне, теперь вот Уэйну.
— Что еще он тебе говорил, а? — Иствуд схватил меня за плечи. — Полагаю, вы говорили той ночью на болотах? Он и тогда проявлял к тебе отеческий интерес? Расскажи-ка мне подробнее.
Я оттолкнула его:
— Он был очень добр и разговаривал со мной, потому что я никак не могла заснуть. И он тоже. И… и он помог мне согреться.
Уэйн откинул голову и громко расхохотался:
— Добр? Да ни одному мужчине не требуется «доброта», чтобы согреть такую девушку, как ты. Когда он делает это, у него на уме только одно, сладкая моя. И уж конечно, не милосердие в первую очередь! Ты большая девочка и должна понимать, что я имею в виду.
— Мистер Хардвик не такой, — покраснела я.
— Неужели, птичка моя? — цинично ухмыльнулся Уэйн. — Я с ним работал и могу тебе сказать, что в этом отношении он такой же, как все, уж поверь мне. Кроме того, он был женат.
— Ты говоришь ерунду, — сердито возразила я. — Я никого не интересую с этой точки зрения. Во мне нет ничего привлекательного.
— Да, конфетка? — снова ухмыльнулся он, окинув меня взглядом. — Не нужно себя обманывать и недооценивать собственные прелести. — Он очертил пальцем круг в области моего живота. — Тонкая, стройная талия, и все, что выше и ниже, тоже радует глаз. И вдобавок совершенно прелестное личико. Что еще можно пожелать? Когда захочешь весело провести ночь, только позвони мне.
— Перестань говорить глупости, Уэйн. Мне нужно работать.
Когда мне наконец удалось вытолкать его за дверь, он ткнул пальцем на все комнаты по очереди:
— В которой из них живет та симпатичная штучка? Говори же, не мучай!
Я показала. Он потрепал меня по щеке.
— Спасибо! — Помахав рукой, он спустился по лестнице.
После ухода Уэйна мне было трудно сосредоточиться на работе, но необходимо было написать эти конспекты, и я скрепя сердце принялась за работу. Спать я легла поздно, но все-таки у меня осталось немного времени на то, чтобы подумать. В памяти всплыли слова Брета: «Вы удивитесь, как много у меня человеческих качеств, мисс Джонс». Наконец я уснула, и мне приснилось, что он всячески старается показать мне, насколько он человечен.