Когда мы подъехали к дому, он уже немного протрезвел, но поднимался по лестнице покачиваясь. Я молила Бога об одном: чтобы Дайна не увидела его в таком состоянии.
Едва закрылась дверь, он сгреб меня в охапку и стал целовать так, что я испугалась. Едва отдышавшись, я велела ему прекратить, но он заявил, что, в конце концов, он мой жених и настала пора вести себя соответственно. Я убедила его, что мне нужно приготовить еду, только тогда он отпустил меня и упал в кресло, закрыв глаза рукой.
Мы поели и на десерт выпили крепкого кофе. К нему вернулась способность соображать, но не хорошее настроение. Он бродил по комнате и вдруг наткнулся на проигрыватель, стоящий на полу.
— А это что за штука?
Я объяснила.
— Так-так, значит, уже и до этого дошло? — хитро улыбнулся он.
— Ты ошибаешься, Уэйн. — Теперь пришла моя очередь злиться.
Он поставил проигрыватель на стол.
— Давай послушаем музыку, милая. Выбери что-нибудь.
Я выбрала свою любимую песню, которую мы слушали вместе с Бретом.
— Хорошо, — сказал он, ставя пластинку. — Садись, дорогая, и наслаждайся.
Его тон показался мне странным, но он уселся на подлокотник моего кресла, я расслабилась и, закрыв глаза, погрузилась в волшебные звуки. Неожиданно он встал, покачнулся и задел стол. Игла проехала по пластинке, оставляя за собой глубокую царапину. Уэйн протянул руку и схватил тонарм, очевидно пытаясь остановить проигрыватель. Но он слишком сильно дернул тонарм и вырвал его с корнем.
Я вскрикнула от ужаса, а Уэйн расплылся в улыбке:
— Так-так, значит, мы сломали проигрыватель «золотого мальчика»!
— Ты нарочно это сделал, Уэйн!
— Да ты что, милая? Ты можешь это доказать? Я просто пытался спасти пластинку, разве нет? — продолжал он ухмыляться.
Я заплакала от бессилия и страха.
— Не переживай, крошка. «Золотой мальчик» не рассердится! Он очень чувствителен, когда дело касается тебя. Ты не знала? А следовало бы — об этом знают все.
— Хотела бы я, чтобы ты оказался прав, — покачала я головой. — Как бы я этого хотела.
— Не расстраивайся, сейчас дядя Уэйн все починит.
Но естественно, он ничего не смог сделать, и прекрасно знал это. Когда он ушел, я долго стояла, глядя остекленевшими глазами на сломанный тонарм.
Накинув куртку, я отправилась к ближайшему телефону-автомату. Я набрала номер Брета и услышала его голос. Страх колотился у меня в горле, и я с трудом выдавила из себя слова:
— Брет, мне ужасно жаль, но ваш проигрыватель сломан.
На другом конце провода повисла мертвая тишина, и я продолжила:
— Мы с Уэйном…
Но он прервал меня:
— Я приеду за ним, — и бросил трубку.