Александр прекратил бесплодные попытки прикрепить микрофон. Мысли о сборе улик полностью улетучились из его головы, когда он вдохнул дразнящий запах ее духов. Его пальцы дрожали от желания и предвкушения, когда он расстегивал ее бюстгальтер. И он был слишком возбужден, чтобы думать о чем-либо, кроме нее.
— Господи, — прошептал он, чуть касаясь губами ее виска, затем блестящих темных волос. — Вы такая нежная, такая сладкая…
Его руки скользнули к ее талии. Александр подвел ее к кровати — Габриель, казалось, только того и ждала. Он опустился рядом с ней.
— Александр, — прошептала она, дрожа от прикосновения его губ к ее шее, — мы не можем… — Но ладони словно сами собой легли на его плечи. — Мы не должны…
— Знаю, — жарко прошептал Александр. — Знаю.
И с жадностью приник к ее губам. Его желание было слишком сильным, чтобы позволить предаваться продуманным эротическим ласкам.
Он застонал, его поцелуй стал требовательнее, и Габриель ответила мгновенно и пылко. Искры желания распалили, зажгли пламя чувственности. Габриель таяла в его объятиях. Она в экстазе закрыла глаза и сдалась на милость всепоглощающей страсти…
Далеко не сразу резкий отрывистый стук проник сквозь сладострастный туман, окутавший их сознание. Медленно они разжали объятия и сели, глядя друг на друга одурманенным взглядом.
— Мистер Дортсман приехал с ребенком! — крикнула миссис Рутберг через закрытую дверь. — Я сказала ему, что вы сейчас спуститесь!
Александр резко втянул в себя воздух. Габриель закрыла лицо руками. Ребенок!
— Сейчас идем, — откликнулся Александр.
Его голос, хриплый и глухой, немедленно вызвал в Габриель чувственную дрожь.
— Подождите, — прошептала она, положив ладонь на его бедро.
Смысл слов миссис Рутберг с трудом дошел до нее. Ее мысли были полны Александром. Он был так нежен с ней, так желал ее! И она никогда раньше так пылко не отвечала на ласки мужчины. Она жаждала его прикосновений. Улыбки или ласкового слова, чего угодно, только бы знать, что случившееся что-то значит для него. Что-то большее, чем способ скоротать время.
Александр встал, быстро поправил одежду.
— Нам надо идти вниз, — сказал он и, не оглядываясь, направился к двери.
Он не доверял себе. Боялся, что не сможет уйти, если взглянет на ее припухший от поцелуев рот, на обнаженную грудь.
Габриель старалась не показать, как сильно обижена тем, что он так внезапно оставил ее. Она неловко затеребила застежку бюстгальтера, опустила глаза и заметила на ковре микрофон.
— А как же микрофон? — прошептала она.
Александр нетерпеливо застонал и вернулся.