Позже, когда принесли ужин и Шанталь сидела в банном халате за столом, Деметрис заговорил о расследовании.
— Мои детективы изучили карточку, оставленную вместе с цветами в твоей комнате во дворце, — сказал он.
Не успев поднести ложку ко рту, Шанталь подняла на него глаза.
— И?..
Он не собирался рассказывать ей, что было написано на карточке; это были слишком зловещие слова, от которых мороз пробегал у него по коже. Преследователь намекал, что будет ждать Шанталь в Ла-Круа и что он будет первым человеком, который приветствует ее дома. Слово «приветствовать» было написано кровью.
— Карточка подписана большой буквой С, — сказал Деметрис, скрывая сильное беспокойство. Он чувствовал, что напряжение нарастает и положение становится критическим. — Ты знаешь кого-нибудь, чье имя или фамилия начинается с этой буквы? Можешь вспомнить кого-нибудь из Ла-Круа?
Шанталь наклонилась вперед и уперлась локтями в стол. Нахмурившись, она перебирала в уме имена и лица, но спустя минуту отрицательно покачала головой.
— Никто не приходит в голову.
— Симон? Сильвио?
Шанталь снова отрицательно покачала головой.
— Прости. Никого не могу вспомнить.
Она зевнула, и Деметрис предложил ей лечь и набраться сил перед полетом домой.
— Тебе потребуется вся твоя энергия, — ласково поддразнил он ее. — Дочь очень обрадуется тебе.
Шанталь немедленно оживилась.
— Не могу дождаться, когда увижу ее. Мы не виделись целую вечность. — Она заколебалась. — Ты будешь спать со мной? — Краска залила ей лицо. — Мне бы хотелось. Возможно, это наша последняя… В Ла-Круа все будет по-другому.
— Я приду немного позже, — сказал Деметрис, изо всех сил стараясь скрыть свои чувства. Он не хочет везти ее туда, где существует опасность для ее жизни. Инстинкт подсказывает ему, что он должен забрать ее на свой остров. Надо защитить ее и ребенка, а не доставлять ее как жертвенного агнца в замок Тибоде. — Мне нужно сделать несколько звонков и закончить инструктаж моих людей к завтрашнему отъезду.
Он поцеловал Шанталь, зная, что, возможно, в последний раз обнимает ее. Затем, справившись со своими чувствами и подавив желание, Деметрис отпустил ее.
— Поспи.
Подходя к двери, он услышал ее голос:
— Деметрис, если бы Лилли была твоей дочерью, что ты сделал бы?
Он долго молчал, потом у него вырвался тяжелый вздох. Невозможно солгать ей.
— Я сделал бы то, что делаешь ты. Я защищал бы Лилли и ее будущее до последней капли крови.